Гипнотический роман [сборник]

К полночи маленькая группа достигла плантации. Колет и Антраг не спали еще: увлеченные игрою, они забыли о времени. Велико было их изумление при виде Анжелы, которая, по их мнению, должна была находиться в постели, Дювошеля, которого они оставили в пещере, и особенно Флореаля — Аполлона, которого привезли пленником на плантацию.

Последовали длинные объяснения. Затем Анжела удалилась в свои комнаты, опираясь на плечо матери Марселена которая совершенно уже успокоилась на счет своего сына, когда он, вдали от нескромных взоров, сжал ее в своих объятиях в доказательство того, что по — прежнему жив и здоров.

Исполнив этот священный долг, юноша вошел в комнаты, чтобы присутствовать на совете, который начали его господа. Флореаль, по — прежнему привязанный к седлу и охраняемый десятком солдат, не спускавших с него глаз, ожидал на дворе, что с ним будут делать.

Между тем в комнатах открылся совет.

— Что теперь делать нам? — спросил Колет.

— Я думаю, это ясно, — быстро отвечал Дювошель, — негодяй попал к нам в руки, расстреляем же его, и вся недолга!

— Конечно, это можно сделать очень скоро, — вставил Антраг, — но имеем ли мы право поступить таким образом?

— Если не имеем, то сами возьмем его, вот и все! — заметил Дювошель.

— Но это будет несправедливо! — вскричал плантатор.

— Ба, о чем тут спорить?! Предположим, например, что я убил бы его на месте, вместо того чтобы везти сюда. Не все ли равно?

— Это правда, но вы ведь не сделали этого, брат!

— И теперь сожалею, сознаюсь в этом.

— А вы как думаете, сударь? — обратился плантатор к своему гостю, который тоже присутствовал здесь, не принимая никакого участия в этом оригинальном военном совете.

— Господа, — отвечал француз, — так как вы оказываете мне честь узнать мое мнение, то я должен откровенно сказать, что я уроженец страны, где законность стоит выше всего; во Франции закон покровительствует всем гражданам и никто не имеет права судить других, как бы ни были тяжелы преступления.

— Как же вы предлагаете нам поступить?

— Я думаю, что вы должны завтра же отправить этого человека в Порт — о — Пренс и там отдать его в руки правосудия.

— Гм, — проговорил Дювошель, — законность прекрасная вещь; к несчастью, нам нельзя забывать, что мы находимся не во Франции, а в Сан — Доминго. — Потом, обращаясь к Марселену, прибавил — А как твое мнение, Марселен?

— По моему мнению, господин, — проговорил тот, не колеблясь, — нам совсем не следовало бы захватывать Флореаля — Аполлона.

— Так, а следовало бы его убить?

— Напротив, — продолжал Марселен, — нужно было его освободить совсем.

— Как освободить? — вскричали все трое. — Да ты с ума сошел, Марселен?

— Позвольте этому мальчику объясниться, — вмешался француз, — я, кажется, понял его мысль, и по — моему он прав!

— Ну уж это слишком! — вскричал Дювошель.

— Посмотрим! Объясни же, ради бога, Марселен, — вмешался Колет, — почему мы должны были бы выпустить из своих рук этого негодяя?

— Потому, господин, что я узнал теперь его убежище, и мы всегда можем найти его, когда захотим.

— Но ведь ты знаешь, — вскричал Дювошель, — что это убежище недоступно!

— Может быть, господин! Но я уже раз был там, почему же мне не войти в другой раз? Впрочем, теперь дело не в этом…

— Ты положительно с ума сошел! — заметил Дювошель, пожав плечами.

— Позвольте ему объясниться, брат! — прибавил Колет.

— Хорошо, продолжай, Марселен, мы слушаем.

— Мы должны были прежде всего спасти Мари, — отвечал юноша, — а кто теперь поручится, что раздраженные пленом своего вождя Вуду не принесут в жертву своему мщению нашу маленькую Марию, которая оставалась бы жива, по крайней мере в продолжение некоторого времени, если бы Флореаль оставался на свободе?! У меня есть еще и другие соображения, но довольно и этого!

— Правда, — вскричал Дювошель, с отчаянием ударяя себя по лбу, — мальчик прав! Боже мой, я и забыл о своей дочери!

— Что же делать? — в смущении пробормотал Антраг.

— Черт возьми, — вскричал Дювошель, — освободим же сейчас этого негодяя!

— Постойте, — с живостью проговорил Марселен, — поспешность испортит все дело. Но делайте этого!

— Как! Ты уже отказываешься от своего мнения?!

— Вовсе нет, господин, но вы ведь знаете, как хитер Флореаль: если мы дадим ему теперь свободу, это покажется ему подозрительным!

— Мальчик по обыкновению прав! — заметил Дювошель.

— Впрочем, — вставил Антраг, — к несчастью, мы уже не можем дать свободу этому негодяю, так как мы тогда сделались бы его соучастниками.

— Я думаю, господа, — проговорил француз, — что есть простое средство последовать совету, который я только что имел честь предложить вам, и отвезти, или сделать вид, что отвозим под крепким караулом, пленника в Порт — о — Пренс. Таким образом, вы исполните свой долг и избежите всех упреков!

— Я совершенно разделяю это мнение! — заметил плантатор.

— А ты что думаешь, Марселен? — спросил Дювошель, бывший теперь самого высокого мнения о способностях своего слуги.