Гипнотизер

Кеннет сидел со все усиливающимся головокружением, пытаясь заставить мальчика говорить те два часа, что потребовались социальному работнику, чтобы добраться до больницы. Но единственное, что он выяснил: кто-то так сильно напугал Бирка, что он перестал третировать Беньямина. Казалось, мальчик даже не знал о его исчезновении.

Уходя, Кеннет услышал, как социальный работник с психологом обсуждают отправку Бирка в Сёрмланд, в детский дом в Лёвсте.

Сидя в машине, Кеннет позвонил Симоне и спросил, благополучно ли она добралась домой. Она ответила, что вздремнула и размышляет, не выпить ли граппы.

— Поеду поговорю с Аидой, — сказал Кеннет.

— Спроси у нее про фотографию с травой и забором — кое-что не сходится.

В Сундбюберге Кеннет остановил машину там же, где и в прошлый раз, рядом с колбасным киоском. На улице было холодно, редкие снежинки опустились на переднее сиденье, когда Кеннет открыл дверцу автомобиля возле дома Аиды. Он тут же увидел Аиду с братом. Девочка сидела на скамейке у асфальтированной пешеходной дорожки за домом, ведущей к хвостику бухты Ульвсундашён. Аида смотрела на брата. Никке что-то показывал ей; как будто выпустил предмет из рук, потом снова подхватил. Кеннет немного постоял, глядя на них. В их привязанности было что-то, отчего они выглядели одинокими, брошенными. Было почти шесть часов вечера, вдали в темном заливе между жилыми домами отражался свет уличных фонарей.

На мгновение у Кеннета от головокружения все поплыло перед глазами. Он осторожно пересек скользкую дорогу и стал спускаться к воде по схваченной инеем траве.

— Привет-привет, — сказал он.

Никке поднял глаза.

— А, это вы, — крикнул он, подбежал и обнял Кеннета. — Аида, — разволновался мальчик, — вот он, он, который такой старый!

Девочка посмотрела на Никке с бледной нерадостной улыбкой. Кончик носа у нее покраснел от холода.

— Беньямин? — спросила она. — Вы нашли его?

— Нет, пока не нашли, — ответил Кеннет.

Никке засмеялся, снова полез обниматься и принялся скакать вокруг него.

— Аида, — вопил Никке, — он такой старый, что у него забрали пистолет…

Кеннет сел на скамейку рядом с Аидой. Голые деревья стояли вокруг темными тесными группами.

— Я приехал сказать, что Вайлорда забрали в больницу.

Аида скептически посмотрела на него.

— Остальных мы знаем, — сказал он. — Покемонов было пятеро, верно? Бирк Янссон во всем признался, но к исчезновению Беньямина он не имеет отношения.

Никке, услышав слова Кеннета, остановился с раскрытым ртом.

— Ты победил Вайлорда? — спросил он.

— Точно, — сурово подтвердил Кеннет. — Он теперь никто.

Никке заплясал на дорожке. Его могучее тело источало тепло в холодный воздух. Внезапно он остановился и посмотрел на Кеннета:

— Ты самый сильный покемон, ты Пикачу! Ты Пикачу!

Никке в порыве счастья обнял Кеннета, и удивленная Аида рассмеялась.

— А как же Беньямин? — спросила она.

— Его похитили не они. Они, может быть, всех терроризировали, но они не забирали Беньямина.

— Это наверняка они, наверняка.

— Не думаю, — возразил Кеннет.

— Но…

Кеннет достал распечатку — фотографию, которую Аида послала Беньямину.

— А теперь расскажи мне, что это за место, — ласково, но твердо потребовал он.

Девочка побледнела и помотала головой.

— Я обещала, — тихо сказала она.

— Никакие обещания не в счет, если речь идет о человеческой жизни, слышишь?

Но она только сжала губы и отвернулась. Никке подошел и посмотрел на бумагу.

— Его мама дала ему это! — радостно воскликнул он.

— Никке!

Аида зло посмотрела на брата.

— Но это же так и было, — возмущенно сказал он.

— Когда ты научишься помалкивать!

Кеннет шикнул на обоих.

— Сиксан дала Беньямину эту фотографию? Как это, Никке?

Но Никке встревоженно смотрел на сестру, словно дожидаясь разрешения ответить на вопрос. Она глянула на него и отрицательно покачала головой. Кеннет почувствовал, как заболела голова в том месте, где он ударился, — застучало тяжело, назойливо.

— Отвечай, Аида, — сказал он с деланным спокойствием. — Честное слово, молчать в такой ситуации — ошибка.

— Ну при чем тут фотография, — страдальчески ответила девочка. — Я обещала Беньямину никому не рассказывать, что бы ни случилось.

— Сейчас же говори, что на фотографии!

Кеннет заорал так, что эхо загудело между домами. У Никке стал испуганный и печальный вид. Аида еще упрямее сжала губы. Кеннет заставил себя успокоиться. Объясняя, он сам слышал, как неуверенно звучит его голос:

— Аида, послушай-ка. Беньямин умрет, если мы его не найдем. Он мой единственный внук. И я не могу упустить единственную ниточку, не разобравшись с ней.

Стало совершенно тихо. Потом Аида повернулась к нему и покорно шепнула со слезами в голосе:

— Никке все сказал правильно.

Она тяжело сглотнула и продолжила:

— Фотографию ему дала его мама.

— Как это?

Кеннет посмотрел на Никке; мальчик несколько раз энергично кивнул ему.

— Не Симоне, — пояснила Аида, — а его настоящая мама.