Гипнотизер

Ярл Хаммар, все это время стоявший рядом и слушавший, сказал дрожащим хриплым голосом, воздевая к потолку трясущиеся руки:

— Вам следует быть поласковее с Анабеллой, она очень прилежная девушка.

— Она должна рассказать мне, что видела, — сосредоточенно объяснил Йона и снова повернулся к Анабелле:

— La verdad, por favor.

Ярл Хаммар беспомощно смотрел, как из темных блестящих глаз Анабеллы покатились крупные слезы.

— Perd'on, — прошептала она. — Perd'on, se~nor.

— Не расстраивайся, Анабелла, — сказал Хаммар и махнул Йоне: — Входите, я не могу позволить, чтобы она плакала на лестнице.

Они вошли и втроем сели за сверкающий обеденный стол. Хозяин достал банку печенья. Анабелла тихим голосом рассказывала, что ей негде жить, что она три месяца была бездомной, но ей удавалось скрываться в чуланах и кладовках у тех, у кого она убирала. Когда она получила ключи от квартиры Росенлундов, чтобы поливать цветы и присматривать за кошкой, у нее наконец появилась возможность спокойно вымыться и выспаться. Она снова и снова повторяла, что ничего не брала, что она не воровка, она не берет еду, ничего не трогает и спит не в кровати Росенлундов, а в кухне на матрасе.

Потом Анабелла серьезно посмотрела на Йону и сказала, что спит очень чутко — в детстве она заботилась о младших братьях и сестрах. В ночь на четверг она услышала какой-то звук, шедший из чулана. Испугавшись, девушка собрала свои вещи, подкралась к двери и посмотрела в глазок. Дверь лифта была открыта, но Анабелла ничего не увидела. Вдруг послышались звуки, вздохи и медленные шаги, как будто шел старый тяжелый человек.

— А голоса?

Анабелла покачала головой:

— Sombras.

Анабелла попыталась описать, как тени двигались по полу. Йона кивнул и спросил:

— Что ты видела в зеркале? Qu'e viste en el espejo?

— В зеркале?

— В зеркале лифта, Анабелла.

Анабелла подумала, а потом медленно сказала, что видела желтую руку.

— А почти сразу после этого, — добавила она, — я увидела ее лицо.

— Это была женщина?

— S'i, una mujer.

Да, женщина.

Анабелла объяснила, что у женщины была вязаная шапка, от которой на лице лежала тень, но на мгновение показались щеки и рот.

— Sin duda era una mujer, — повторила Анабелла.

Без сомнения, это была женщина.

— Какого возраста?

Она покачала головой. Не знает.

— Такая же молодая, как ты?

— Tal vez.

Может быть.

— Немного постарше? — спросил Йона.

Анабелла кивнула, потом сказала, что не знает — она видела женщину всего несколько секунд, и ее лицо было скрыто.

— Y la boca de la se~nora? — показал Йона. — Какой у нее был рот?

— Довольный.

— Она выглядела довольной?

— Si. Contenta.

Особых примет комиссару добыть не удалось. Он требовал подробностей, спрашивал так и эдак, но было ясно, что Анабелла описала все, что видела. Комиссар поблагодарил ее и Хаммара за помощь.

Поднимаясь вверх по лестнице, он позвонил Анье. Она ответила сразу.

— Анья Ларссон, Государственная уголовная полиция.

— Нашла что-нибудь про Эву Блау?

— Как раз ищу. А ты все время звонишь и отвлекаешь.

— Извини, но это срочно.

— Знаю, знаю. Но прямо сейчас мне нечего тебе сказать.

— Ладно, позвоню, как только…

— Кончай трепаться. — И Анья положила трубку.

Глава 37

Среда, шестнадцатое декабря, первая половина дня

Эрик сидел в машине рядом с Йоной и дул на кофе в бумажном стаканчике. Они проехали мимо института, мимо Государственного музея естествознания. Возле дороги, по направлению к Бруннсвикену, в наступающей темноте блестели теплицы.

— Вы точно помните имя? Эва Блау? — спросил Йона.

— Да.

— Ничего в телефонном каталоге, ничего в уголовной базе данных, ничего в базе регистрации преступлений, в базе подозреваемых или хранящих оружие, ничего в базе налоговой службы, регистрации по месту жительства или в базе автовладельцев. Я распорядился проверить все базы данных губернского правления, ландстинга, [18]церковные базы, страховую кассу, миграционную службу. В Швеции нет никакой Эвы Блау, и никогда не было.

— Она была моей пациенткой, — настаивал Эрик.

— Тогда ее должны звать как-нибудь по-другому.

— Черт! Я что, не знаю, как зовут моих…

Он замолчал. Молнией вспыхнула догадка, как ее могли звать по-другому, но тут же погасла.

— Что вы хотели сказать? — спросил Йона.

— Надо посмотреть мои бумаги. Может быть, ее просто называли Эвой Блау.

Белесое зимнее небо было низким и плотным. Похоже, снегопад мог начаться в любую минуту.

Эрик отпил кофе и почувствовал, как сладость сменяется долгой горечью. Машина свернула к району частных домов в Тебю. Они медленно ехали позади вилл, вдоль садов с покрытыми инеем обнаженными фруктовыми деревьями, мимо небольших закрытых бассейнов, застекленных веранд с плетеной мебелью, заснеженных батутов, кипарисов с электрическими гирляндами, синих санок-тобоганов и припаркованных автомобилей.

— А куда мы вообще едем? — неожиданно спросил Эрик.

Маленькие круглые снежинки кружились в воздухе, падали на капот, забиваясь под «дворники».

— Мы почти приехали.

— Приехали куда?

— Я нашел все же несколько человек по фамилии Блау, — с улыбкой ответил Йона.