Гипнотизер

Люди говорили о звездах, о звучащей где-то вдалеке музыке и о закутанной в шарфы женщине с прядью седых волос. Слава Корделии и Рилли росла. Посетители с некоторым страхом относились к Корделии и часто обращались с вопросами к Рилли, потому что она выглядела такой простой по сравнению с леди в развевающихся шарфах. Ее спрашивали о том, действительно ли в первую брачную ночь происходит то, о чем они услышали? Хотя Корделия с Рилли по-прежнему давали объявление в газеты, вскоре стало ясно, что люди являлись к ним в подвальчик на Литтл-Рассел-стрит по рекомендации друзей. Иногда кто-то из пары возвращался один, чтобы попросить совета или помощи. Корделия очень волновалась, когда приходилось гипнотизировать молоденьких девушек, у которых начиналась истерика, — она лишь хотела успокоить их расшатанные нервы. Они часто выходили из транса умиротворенные и спокойно выслушивали, что им предстоит пережить в первую брачную ночь. Иногда Корделия задавала вопросы месье Роланду, который продолжал навещать их. Она снова гипнотизировала его, становясь все более уверенной в своих силах. Теперь она совсем по-другому исследовала голову своих клиентов: больше никогда не позволяла себе гладить их, представляя своего сына.

Молодая королева Виктория вышла замуж (очевидно, как решили Корделия и Рилли, ей тоже давали советы относительно деликатных сторон первой брачной ночи). Они узнали, что принц Альберт, супруг королевы, интересуется френологией. Подогрев себя для храбрости портвейном, они все же решились отправить в Виндзор открытку. Подруги старались работать днем, хотя поток клиентов был таким большим, что дневные приемы неизменно растягивались до вечера. Они объясняли, что не могут принимать вечером, поскольку здоровье миссис Спунс, матери ассистентки Корделии, не позволяет им работать во второй половине дня. Кроме того, по утрам в подвальчике был совсем другой свет. Но истинной причиной был портвейн. Месье Роланд загипнотизировал миссис Спунс, которая была тщательно одета по такому случаю. Она вышла из состояния транса спокойная, однако больше не произносила имени Рилли.

Они словно поймали за хвост птицу удачи, как и предсказывала Корделия. Газеты пестрели объявлениями об услугах гипнотизеров. Магнетический сон был у всех на устах: кто-то с одобрением относился к этому явлению, кто-то яростно его осуждал. Ничто не могло лучше свидетельствовать о популярности этого феномена, чем то обстоятельство, что карикатуристы выбрали себе мишенью гипнотизеров. Мистер Диккенс написал о гипнозе в романе «Оливер Твист». Высказывалось мнение, что мистер Кольридж, еще до того как ушел в мир иной, написал о гипнозе в своем «Сказании о старом моряке»:

Вперил в него горящий взор.
Гость — дальше ни на шаг,
Ему внимает, как дитя,
Им овладел Моряк.[2]

Вдова поэта Шелли издала его стихотворение «Магнетизируя больного», где были такие строки:

Спи же, спи! Забудь недуг,
Я лба коснусь рукой —
В твой мозг сойдет мой дух.
Я жалостью овею грудь;
Вот — льется жизнь струей
С перстов, и ты укрыт за ней.
Запечатлен от боли злой.
Но эту жизнь не сомкнуть
С твоей.

И Корделия поняла, о чем ей говорил месье Роланд, — гипнотизер не должен вносить личный опыт в общение с пациентами.

Спи же, спи, я не люблю
Тебя, но если друг,
Убравший так мою судьбу
Цветами, как полна твоя
Шипами, вдруг потерян,
Не моей рукой заворожен
От мук, как мною ты, —
Душа скорбна
С твоей.[3]

«Профессора» гипноза гастролировали по стране, раздавали карточки и старались извлечь максимальную выгоду из своего занятия. Аргументы как за, так и против гипноза и френологии высказывались с особой горячностью. Утверждалось, что «ментальная реформа» рабочего класса может быть проведена с помощью френологии (что вызвало негодование огромной массы людей). Некоторые говорили, что гипноз — это всего лишь сомнительный трюк. В газетах опубликовали сообщение о шарлатане из Франции, который загипнотизировал дочь богатого бизнесмена и, воспользовавшись состоянием девушки, покусился на ее честь. Все первые полосы пестрели заголовками такого рода: «Может, и ваша дочь в опасности?», «Гипноз — это яд, отравляющий общество». Гипнотизера, который сбежал с чьей-то женой, обвинили в том, что он с помощью грязных приемов сделал ее своей марионеткой. Самого профессора Эллиотсона заклеймили как шарлатана, потому что, возмущались поборники нравственности, «палаты наших больниц посещают теперь богатые и морально нечистоплотные люди, которые ищут проституток».