Гипноз

Примерно два раза в неделю он приходил ко мне, чтобы «сбросить напряжение».  В эти моменты я не чувствовала страсти и редко получала удовольствие, его механические движения ,направленные на то, чтобы лишь удовлетворить себя, не вызывали у меня желания. Скорее это напоминало животное спаривание, где нет чувственности, эмоционального взрыва, а есть лишь  физическая потребность «опустошиться».

Но и за это я была ему благодарна. Мы стали редко разговаривать, а когда находились вместе дома,  я всё равно видела лишь его спину.  Костя не горел желанием проводить со мной время, предпочитая отдавать его работе в ноутбуке.

Как-то раз, я его спросила: «Кто тебе важнее, я или твои колонки?"

«Ты всегда будешь на втором месте»-невозмутимо ответил Костя.

Вместо того чтобы дать ему пощёчину, я молча проглотила очередную обиду. Откровенно обесценивая меня, Костя совершенно не скрывал этого. Парадоксально, но он был  честен.  Не прятал истинное лицо за масками и деланной улыбки и не пытался угодить, своим поведением открыто заявляя мне-«ты мало значишь для меня».

Фрагменты прошлого

Когда моя мать ушла отца, забрав меня с собой, мы некоторое  время жили в арендованном доме на другом конце деревни. Мама подала на развод и отец, не став препятствовать её решению, согласился. Они вели переговоры через общих знакомых, потому что отец всячески очернял мать , называя потаскухой, отчего-то полагая, что она ушла к любовнику. Мама вдруг стала очень решительной  и резкой, чувство обиды и ненависти на отца за его клевету настолько переполняло её, что она даже хотела добиться ограничения его общения со мной, но, вовремя одумавшись, всё же предоставила этот выбор мне, когда я стану более взрослой.

Отец оставил нам дом, забрав только свои вещи и старенький автомобиль. Сам же, выкупив землю в пятнадцати минутах ходьбы от нас, построил себе новый, небольшой дом, где ему хватало места.

Мы с мамой переехали назад и я, испытывая потребность в отце, часто бегала к нему в гости. Он казался мне самодостаточным и великодушным, когда оставил нам целый дом и все воспоминания о пьяных выходках постепенно отошли на второй план  и стали забываться.

Он предупреждал меня заранее, когда его не нужно посещать, говорил, что «три или четыре дня будет отдыхать».

Мама много работала, приходила вечерами  и занималась огородом и другими  домашними делами. Я   помогала ей, в шесть лет уже умела окучить грядки с картошкой, прополоть траву или собрать ягоды. Субботняя уборка дома  была полностью на моих плечах, мама в это время занималась более тяжёлой работой на огороде или заготовками на зиму.

Я ходила в школу, а  после уроков  у меня был список дел, который необходимо было выполнить к возвращению мамы. Однажды мы классом собрались в поход на речку, которая  была примерно в двадцати минутах ходьбы от моего дома.

В то время не было сотовых телефонов  и, набрав на стационарный номер работы моей матери, я спросила, можно ли мне уйти с ребятами до вечера.

–«Какая речка, Вера? Нет, я не разрешаю тебе !"

–"Ну мам, все идут, ну я тоже очень хочу!" – прошептала я, чувствуя, как в горле у меня скапливается комок из несправедливости и непонимания.

–"Все пойдут с крыши прыгать, и ты пойдёшь? Нет!" – резко ответила мама

–"Почему…?" – глотая слёзы, выдавила я.

–"Потому что я не знаю, что там с тобой может случиться, и где мне потом искать тебя! Дома дел полно, уроки ещё! Приду вечером, проверю!" – сказала мама, положив трубку.

Я не смогла сдержать слёзы. Я не могла понять, почему двенадцать моих одноклассников идут на речку, где  купались взрослые и  всегда много людей. А я должна была собирать ненавистную клубнику и готовить суп на ужин.

****

"Костя, ты ведь сегодня на тренировку вечером?" – спросила я.

Всё чаще мне приходила в голову мысль, что я не соответствую внутренней планке Кости, из-за чего он не ценит меня и не видит во мне настоящую личность, женщину, которую хочется радовать. Мне казалось, что если бы я была другой, более амбициозной и энергичной, он бы относился ко мне совсем иначе. Эти мысли подавляли меня и вызывали бурю эмоций, в которой главное место занимал леденящий страх – остаться одной.

Я решила начать ходить в спортзал, чтобы ещё больше понравиться Косте. Мне хотелось, чтобы он уделял мне  внимания, подсказывал на тренировках и давал советы, как опытные посетители зала  помогают  своим половинам. Я хотела вызвать в нём ощущение,  что он мне нужен.

-"Да, иду"-ответил Костя

-"Можно мне с тобой"? – спросила я.

-"С чего это вдруг"? – он был удивлён.

-"Я просто решила посещать в зал иногда, немного накачать свои мышцы", – сказала я, стараясь выглядеть непринуждённо, хотя внутри меня всё был напряжено. В зале был круг его друзей, которых я ещё не знала, но с которыми он постоянно занимался.

Костя пожал плечами, и я расценила этот жест как согласие. Своей неприступностью, он ещё больше разжигал во мне желание добиться его расположения. Как-то раз я поймала себя на мысли, что мне никто не нужен, кроме него, и внимание других мужчин я стала воспринимать агрессивно.