Гипноз для декана

— Что ты делаешь? Мы же на балконе! — в панике я заоглядывалась, пытаясь понять, с какой стороны нас могут увидеть.

— Не волнуйся… — его дыхание участилось, рука, наконец, нырнула между моих ног, оглаживая внутреннюю часть бедер. — Тут специально всё так запланировано… никто нас не увидит…

— Ах, так ты меня тут не первую тискаешь? — уже теряя ясность мысли, возмутилась, еле сдерживая его руку, рвущуюся к промежности.

А я-то дурочка, возомнила, что до меня тут никого не было! Запланировано у него…

— Ты здесь первая… Запланировано для меня. Обожаю пить кофе на балконе в одних трусах… Или даже без. А ну-ка, обопрись о перила… прогнись… и ногу на стул поставь..

Под задранную простыню залезли уже обе его руки, стаскивая трусики, разминая и раздвигая ягодицы и складочки… грубо массируя клитор. Смиряясь с неизбежным, я закрыла глаза, опустила голову на руки, вцепившиеся в перила балкона, и попыталась расслабиться, уже ощущая головку, скользящую вверх-вниз по промежности и ищущую вход.

Нашла… Не препятствуя вторжению, влагалище мое знакомо растянулось… и тут же сжалось вокруг его члена — слишком большого для такой позы. Полностью ощутив его пульсацию и тесноту, Андрей содрогнулся от удовольствия.

— Всю ночь… гонялся за тобой во сне… — выдохнул он, явно отвлекая себя от желания оттянуть и начать вбиваться в меня со всей мощи собственных бедер.

— Догнал? — чуть поворачивая голову, спросила я и резко втянула воздух — всё-таки он не выдержал и пихнулся, шлепаясь в меня пахом.

— Выглядит, будто я… догнал? Фуухх… Не сжимай мышцы, могу кончить прямо сейчас…

Мгновение я размышляла — хорошо это или плохо для меня. Но спустя несколько завораживающе медленных, круговых движений внутри меня, спустя десяток-другой поглаживаний, поцелуев и пошлепываний, огонь желания начал разгораться и во мне.

Пальцы Андрея вдруг огладили клитор, поднырнув мне под живот, и колени мои невольно подались вперед — пронзивший всё тело шоковый разряд был неожиданным.

— Сама… — прошептал он, наращивая темп, громко хлопаясь в меня бедрами. — Покажи мне, как ты любишь.

Он схватил меня за запястье и сунул одну из рук туда же, куда и свою — мне под бедра. Он что хочет, чтобы я… помастурбировала, пока он меня трахает?! Несмотря на возбуждение, меня залило краской от стыда.

— Здесь только я, Алина… некого стесняться… — продолжал настаивать он, встряхивая всё моё тело мощными толчками, сам уже явно на пике, готовый излиться в меня, даже не надев резинку. — Давай… хочу кончить с тобой вместе…

И я чувствовала это — знала, что для идеального момента, для нашего с ним единения, мне нужно перебороть себя, нужно сделать так, как он хочет — потому что он знает, как надо, потому что он опытный и искушенных во всем, что я только начинаю познавать…

И не смогла. Не смогла заставить себя.

Поняв, что его уговоры бесполезны, он ругнулся, отбросил мою руку и сам принялся втираться пальцами мне между складочек, плоско и широко втираясь между припухшими, широко распахнутыми складочками, гуляя вдоль по клитору и придавливая самые чувствительные его места…

И не останавливался — продолжал вбиваться в меня, придерживая свободной рукой.

— Оохх… о боже… о… — через минуту уже стонала я. Пальцы на ногах поджимались, в бедрах скрутился тугой, готовый взорваться узел…

Меня трахают на балконе — вдруг взметнулось в мозгу. Меня могут увидеть. И даже записать на чей-нибудь телефон. Меня. Согнутую в поясе, с ногой на стуле — практически голую, с мужчиной, который пилит меня сзади, одновременно лаская рукой промежность… И, возможно, когда-нибудь даже покажут мне это видео.

От чего-то эта мысль стало последней каплей.

Я извращенка… было последней разумной мыслью. Извращенка и мазохистка, которую возбуждает публичный секс. И о да, я никогда не снимала никаких «хоум-видео», но боже как же я хочу это сделать…

— Оооххх… — тело мое выгнулось в сильнейшем оргазмическом спазме, волны удовольствия буквально подбросили, вдавливая в перила балкона.

Поняв, что я кончаю, декан тоже дал себе волю — зарычал, впился пальцами бедро и плечо, вжимая в себя и ударился несколько последних раз, пульсируя и изливаясь глубоко внутри меня с тяжелым, вымученным стоном сквозь зубы…

Пытаясь совладать с разнузданным дыханием, мы оба какое-то время не двигались, нависая над чугунными перилами. Звуки постепенно восстанавливались, туман перед глазами рассеивался…

— Анвар, ты это слышал? — вдруг донеслось из-за живой заросли забора, на фоне звука скребущих траву грабель. — Там трахаются, по ходу! Прямо в саду!

— Слышал, не слышал… Какая разница? — ответил медлительно-равнодушный голос с явственным кавказским акцентом. — Ты, главное, не завидуй, Дениска. У кого такой сад — тому всё можно…

И всё это так громко и отчетливо, будто траву скребли в двух метрах от нас.

Сложившись пополам от тихого хохота, Игнатьев упал на стул и притянул меня к себе на колени.

— Ты говорил, тут никого нет! — зашипела я, хлопая его ладонями по голове.