Гипноз для декана

Уставившись в ту же самую точку, что и ее подельник, благородная виконтесса обмякла в кресле, похожая на безжизненную, пустую марионетку, которую кукловод небрежно бросил, разом лишив былой грации и силы.

— Правда… — загробным голосом произнесла она в ответ на мой уже забытый вопрос.

Я медленно закрыла рот и позволила губам растянуться в торжествующей, мстительной ухмылке — Селена Антоновна Игнатьева-Стилтон, виконтесса Сент-Дэвис, сидела передо мной в глубочайшем гипнотическом трансе.

Глава 32

Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы сориентироваться и приступить к наскоро наброшенному плану. Тем более, что много времени у меня и не было — нужно было внушить моим подопытным кроликом всё, что я хотела до того, как сюда вернется Марат или кто-нибудь другой из охраны.

И всё же я не выдержала и позволила себе немного поиздеваться над той, кто еще не так давно держал мою судьбу в своем сухоньком кулаке.

— Не хотите для вашего сыночка плебейку, говорите? — паясничая, я передразнила слова Андрея, когда он представлял нас друг с другом. Склонилась над креслом, в котором утонуло безвольное тело виконтессы и оскалилась ей в лицо. — А он хочет, представляешь? Очень хочет. И картошечку мою хочет с грибами. Потому что понимает, что невеста твоя идеальная ему эту картошечку пожарить не сможет. И трахаться с ним так, как я умею, не захочет. И ухаживать за ним, если он заболеет, не будет — наймет какую-нибудь сиделку и умотает на курорт, нервы лечить… И детей ему родить не сможе…

Я замолчала на полуслове, вспомнив, что детей ему я тоже не смогу родить. И замуж, он меня, в общем-то, еще не звал.

Так что заканчивай, Алиночка, свои «муахаха», а то всем известно, чем такие спичи в кино заканчиваются.

— В общем так… — я выпрямилась и, уперев руки в боки, несколько секунд переводила взгляд с Бориса на Селену, думая, с кого из них начать.

Выбор пал на Бориса.

— Борис Никифорович… — вкрадчиво позвала, обращаясь к полуспящему мозгу наркобарона.

— Слушаю… — ответил он, будто бы на телефонный звонок.

— Вы помните про наркотик, который у вас украл Вячеслав? Тот, кого вы приказали устранить?

— Помню…

— А теперь забудьте. И всех, кто имел к этому отношение, забудьте. И подчиненным вашим прикажите — чтобы не напоминали вам об этом никогда. Объясните им, что надо непременно замять этот случай, иначе всем будет хуже. Тех, кто будет этому противиться… — я вспомнила недовольное лицо Марат, — устраните, вслед за Славчиком. Всё понятно?

— Понятно… — эхом отозвался Борис.

— Отлично. После того, как вы сделаете это, закройте ваш бизнес в России и уезжайте в… — я задумалась, вспоминая, какая страна географически будет наиболее удаленной отсюда, — в Уругвай! И увезите туда всю вашу банду. Объясните им, что вы получили достоверную информацию о кладе, который закопан в джунглях Амазонки, и вам необходимо его добыть. Пообещайте вашим подчиненным горы золота и кокаина, соберите всех, кого сможете, продайте всё ваши имущество и все активы, и уезжайте из России. Никогда больше сюда не возвращайтесь. Вам ясно?

— Ясно… — прошелестел наркобарон из своей каталки.

— Вот и хорошо, — я удовлетворенно кивнула головой, хоть он меня и не видел. — А теперь спите. Проснетесь, когда я вам прикажу, позовете охрану и прикажете им выпустить меня отсюда. Помнить о том, что я говорила во время гипносеанса, вы не будете, и про то, что я владею гипнотическими способностями — тоже забудете. Теперь вы, мадам… — я нерешительно повернулась к обмякшей Селене.

Что же ей внушить-то… Тут случай особый. Просто так не избавишься от нее, раз Андрей теперь знает, что я умею гипнотизировать. Он сразу поймет, что в любом необычном поведении его матери — моя прямая вина. А уж тем более, если ее вдруг охватит страстное желание посетить джунгли Амазонки.

И тут меня осенило! Сын с ней цацкается только потому, что она ему весьма искусно лжет! Иначе наш борец с наркотиками не общался бы с матерью, которая замешана в наркотрафике!

Вот и надо исправить.

— Селена! — позвала я командным голосом, рискуя вывести ее из транса, и тем не менее не в состоянии сдержать возбуждение.

— Что ты хочешь? — равнодушно спросила она у той самой точки в пространстве, которую продолжала сверлить невидящим взглядом.

— Я хочу, чтобы ты всегда говорила мне и Андрею… ну, то есть, Андрэ — твоему сыну… только правду. Неважно, насколько эта правда страшна или неудобна для тебя. Отныне и навсегда я запрещаю тебе говорить нам вещи, которые не соответствуют объективной реальности. Ты не сможешь больше лгать — каждый раз, когда попытаешься, у тебя будет вырываться правда! Не сможешь даже утаивать от нас то, что мы не знаем, но что может оказаться для нас полезным знанием!

Ишь ты, даже фразу научную вспомнила — «объективная реальность»! Я усмехнулась самой себе. На семинарах бы так красноречиво отвечала, как во время внушений.

Однако времени любоваться собой не было — нужно было заканчивать, будить Бориса и бежать отсюда, пока есть возможность.