Гипноз и «чудесные исцеления»

Книжный рынок захлестнул поток шарлатанских брошюр, в которых проповедовались давно уже отвергнутые наукой представления о существовании внутри человека неких сверхъестественных сил, вроде пресловутого «магнетического флюида», с помощью которых можно легко и просто достичь богатства, успеха в обществе, бесчисленных любовных побед, умения безошибочно предсказывать судьбу и т. д. Авторы давали заманчивые обещания научить своего читателя открывать и развивать в себе подобные чудо-способности. Многие такие книги выходили в роскошных изданиях, в тисненных золотом и серебром переплетах, с иллюстрациями.

Трудно переоценить значение, которое имели в этой обстановке устные и печатные выступления такого пользующегося всемирной славой большого ученого и такого высокоавторитетного человека, каким был академик Владимир Михайлович Бехтерев. В этих выступлениях он настойчиво, отважно и страстно пропагандировал материалистические представления о гипнозе и внушении, беспощадно тем самым вскрывая ложность всей этой мистической шелухи.

На основании собственных наблюдений, а также наблюдений и исследований своих многочисленных учеников Бехтерев развил представление о гипнозе как о своеобразном видоизменении обычного естественного сна. В чем, по Бехтереву, главное отличие гипноза от нормального сна? Гипнотический сон вызывается искусственно теми усыпляющими приемами, которыми пользуется гипнотизер. Наиболее удобным и успешнее других действующим приемом Бехтерев считал словесное внушение сна, которое может заключаться как во внушении гипнотизируемому представлений, связанных у каждого человека с засыпанием, так и путем повелительного требования — «Спать!» Слабые физические раздражители, по его мнению, могут очень способствовать быстроте усыпления, а иногда и вызывать гипнотический сон без всякого словесного внушения.

Бехтерев уделил много внимания исследованиям, направленным на то, чтобы разработать способы повышения лечебной эффективности внушения, проводимого больному в гипнозе или наяву.

Однако и Бехтереву не удалось освободить развитые им представления о гипнозе и внушении от влияния субъективистски-психологических идей. Его объяснения все еще страдали той описательностью формулировок, которая характерна для определений, выдвинутых до него другими исследователями гипноза — Брэдом, Шарко, Льебо, Бернгеймом, Токарским, Данилевским и другими. Все эти представления, будучи в принципе правильными, материалистическими, все же не достигли полного проникновения в природу этих явлений, не смогли раскрыть внутреннюю сторону гипноза и внушения, их физиологическую базу.

Выяснение сущности этих явлений, тесно связанных с психической деятельностью мозга, не могло произойти раньше, чем были установлены основные закономерности этой деятельности.

«Гипноз — частичный сон»

Первопричины гипнотических явлений таятся в глубинах психики, в особенностях деятельности мозга — таково единодушное мнение гипнологов-материалистов. Но задача добраться до этих глубин не так-то проста. Та наука, которая по самому своему существу была призвана выявлять эти особенности, устанавливать законы психики, — психология, тысячелетиями оставалась здесь беспомощной. В чем причины этой бесплодности, четко и правдиво сказал И. М. Сеченов. Виноват сам принятый в ней способ познавать психику — метод наблюдения над собственными мыслями, чувствами и поступками исследователя и сопоставления их с анализом переживаний и поведения других людей. Несвободный от сугубо личных, предвзятых суждений, он роковым образом ведет к ошибкам. С середины прошлого века все большее и большее число прогрессивно мыслящих ученых — невропатологов и психиатров, физиологов, психологов и педагогов — осознает необходимость найти какой-то новый метод изучения работы мозга, который дал бы, наконец, возможность исследовать самое сложное из всего существующего в природе — человеческую психику, непредвзято и точно.

Великий подвиг создания такого метода совершил Иван Петрович Павлов.

В 1901 году И. П. Павлов, завоевавший уже всемирную известность своими блестящими экспериментами по изучению деятельности пищеварительных желез, установил следующий маленький, с виду совсем незначительный факт. Собака, на которой изучали работу слюнной железы, выделяла слюну не только тогда, когда еда попадала к ней в рот, но и тогда, когда она видела пищу издали и даже когда слышала лишь приближающийся стук ботинок служителя, обычно приносившего корм.