Гипноз и магия

Я отправился, все еще под влиянием этих кровавых воспоминаний, отдохнуть на маленький курорт, который был спокоен, печален, угрюм, без шумного казино с беспорядочным гульбищем, в глубине наших местных гор.

Каждый день я покидал X…, теряясь в громадных дубовых лесах вперемежку с буком и огромными соснами. В этих праздных прогулках мне случалось совершенно заблудиться, потеряв из виду между высокими стволами вершины деревьев, которые помогали мне находить дорогу к гостинице.

Однажды при наступлении ночи я вышел из лесу на уединенную дорогу, которая вилась узкой лентой между двумя высокими горами; скат был крутой и в ущелье, сбоку дороги, было только место для маленького ручейка, катящегося по скалам множеством каскадов к равнине. С обеих сторон бесконечный лес, мрачный и молчаливый. Придорожный столб указывал, что X… было в 10 километрах отсюда; это и была моя дорога, но утомленный шестичасовой ходьбой и терзаемый сильным голодом, я стремился сейчас же найти ночлег и ужин.

В нескольких шагах виднелся уединенный бедный трактир, двор для ночлега извозчиков, на червоточной вывеске которого было написано: «Свидание друзей». Я вошел.

Единственная зала была дымна и темна. Мой приход приветствовали геркулесового сложения хозяин с отвратительным желтоватым лицом и его жена, маленькая, черная, с подозрительным и угрюмым взглядом, одетая почти в рубище.

Я спросил ужин и, если возможно, постель. После очень и очень плохого ужина под недоверчивым и инквизиторским взглядом хозяина, скрытого в тени жалкой лампы, светившей очень скверно, но взамен испускавшей копоть и тошнотворный запах, я последовал за хозяйкой, которая привела меня через длинный коридор и лестницу в комнату, расположенную над конюшней. В этом скверном домишке, затерявшемся среди леса, далеко от всякого жилья, нас было, наверное, только трое: хозяин, его жена и я.

Я обладаю осторожностью, доходящей вплоть до робости, – это, безусловно, вследствие моей службы, которая беспрестанно заставляет меня думать о прошедших преступлениях и возможных смертоубийствах. Заперев дверь на ключ, я тщательно осмотрел всю комнату, кровать – скорее смертный одр, – два деревянных стула и почти совсем скрытую шпалерами дверь, снабженную замком, но без ключа. Я ее отпер, она выходила на лестницу, терявшуюся в темноте. К двери я придвинул на случай, если бы ее пытались открыть снаружи, стол из белого дерева, поставив на него сломанную лоханку, служившую для умывания; сбоку я поставил один из стульев. Таким образом, через дверь нельзя было войти, не наделав шума. Я лег спать.

После такого дня, я глубоко заснул, как это и понятно. Вдруг я внезапно проснулся; мне показалось, что открыли дверь и, открывши ее, толкали стол; я думал даже, что заметил отблеск лампы, фонаря или свечи, блеснувший в пустом отверстии замка. Не совсем проснувшись, я вскочил, как сумасшедший, и крикнул: «Кто там?» Ничего: тишина и полная темнота. Я решил, что сделался игрушкой воображения.

Долгое время под влиянием страха я не засыпал. Затем усталость взяла свое, и я заснул тяжелым, гнетущим сном, прерываемым кошмарами.

Мне снилось, что я вижу комнату, где находился; в постели – я или другой, не знаю; освобожденная дверь открывается и входит хозяин трактира с длинным ножом в руке; сзади на пороге комнаты стоит его жена, грязная, в лохмотьях, скрывая свои черные пальцы от света фонаря; хозяин направляется к кровати волчьим шагом и вонзает свой нож в сердце спящего. Затем оба: муж, держа труп за ноги, и жена, держа за голову, спускаются по узкой лестнице; и еще одна интересная подробность: муж держал тонкое кольцо фонаря в зубах. Я внезапно проснулся, лоб мой был покрыт холодным потом. Через щели ставней лучи августовского солнца наполняли комнату. Это, без сомнения, мне и показалось светом фонаря; спустившись вниз, я видел одну хозяйку, молчаливую, угрюмую, и я радостно ушел, как из преисподней, из этого плохого трактира, чтобы вдохнуть на большой дороге чистый воздух сосен под лучезарным солнцем среди щебетания лесных птиц.

Я больше не думал о своем сне. Три года спустя в одном журнале я прочел заметку, которую едва разобрал, состоящую из следующего: «Банщики и население X… очень взволнованы непонятным и внезапным исчезновением г-на Виктора Арно, адвоката, который восемь дней назад, отправившись на несколько часов в горы, не вернулся в свою гостиницу. Теряются в догадках этого невероятного исчезновения».