Гипноз и преступность

Во второй части опыта М. была повторно введена в гипнотическое состояние уже другим врачом, который рассказал о совершенном ею преступлении и потребовал, чтобы она сообщила, кто ей внушил это действие. М., в соответствии с полученной ранее в гипнозе инструкцией, упорно отрицала всякое постороннее влияние на нее и уверяла, что инициатива этого преступления принадлежит исключительно ей самой.

Для того чтобы "обойти" сформированную в гипнозе программу, защищающую истинного виновника "убийства", врач снова загипнотизировал М. и сделал ей следующее внушение: "Как только в комнату войдет человек, склонивший вас к убийству А., вы начнете на него пристально смотреть, пока я не скажу "довольно", а затем вы будете стараться закрыть его от нас собою, чтобы мы его не видели". После выведения ее из гипноза первый гипнолог вошел в комнату. М. в точности проделала все действия, которые ей внушил второй экспериментатор, чем дала возможность "следователю" выявить лицо, сделавшее преступное внушение.

Аналогичный эксперимент описывает И. Бернгейм. Солдату, находившемуся в гипнотическом состоянии, было сделано внушение, чтобы после пробуждения он похитил 5 франков, но никому ни в коем случае не сообщал, кто его подговорил это сделать. После пробуждения солдат исполнил приказание, сделанное ему в гипнозе. Когда он снова был погружен в гипноз и его спросили, почему он совершил неблаговидный поступок — украл деньги, он ответил, что без всякой надобности. На вопрос, воровал ли он когда-нибудь раньше, он ответил, что никогда. Наконец, когда последовала просьба назвать человека, который внушил ему преступное действие, он ответил, что никто ему этого не внушал и он готов в этом поклясться.

В конце этого опыта испытуемому сделали следующее внушение: "Когда вы увидите того, кто внушил вам совершить эту кражу, вы подойдете к нему и скажете: "Я рад вас видеть, пойте Марсельезу". И действительно, когда в комнату вошел гипнолог, солдат подошел к нему и выполнил сделанное ему внушение[78]. Таким образом был "разоблачен" человек, который сформировал у загипнотизированного субъекта программу преступных действий и имя которого испытуемый не называл согласно реализованному первоначальному внушению.

Как видим, распознавание наличия преступной программы, внедренной в психику субъекта искусственным образом, представляет собой весьма непростую задачу. Она решается посредством поиска слабых или незащищенных мест в тех психологических конструкциях, которыми "прикрываются" такого рода программы и которые призваны сформировать невосприимчивость к иным гипнотехнологиям и суггестивным воздействиям.

Трудности в решении указанных задач имеются и с иной стороны. При некоторых психических заболеваниях, проявляющихся в виде изменения сознания (так называемых эпилептических психических эквивалентах: сумеречных и особых состояниях, амбулаторном автоматизме, некоторых формах сомнамбулизма) преступные действия могут совершаться в результате глубоко сокрытых бредовых идей. Авторы прошлого столетия считали, что к изощренному криминальному поведению способны и так называемые "мономаны" — субъекты с фиксированной бредовой идеей, возникающей в результате определенных болезненных отклонений в психике. Они могут быть настолько поглощены господствующей идеей, что оказываются неспособными руководствоваться доводами рассудка или моральными критериями. Вместе с тем, в отличие от искусственно внедренных криминальных программ, болезненные состояния психики никогда не бывают спрятаны настолько глубоко, чтобы оказаться нераспознанными квалифицированными специалистами.

Умышленное блокирование памяти

Психические явления, лежащие в основе гипноза и памяти, очень тесно взаимосвязаны между собой во многих отношениях. Наиболее убедительно эта связь обнаруживается в феномене так называемой "постгипнотической амнезии". Она возникает спонтанно после глубоких (сомнамбулических) стадий гипноза или же реализуется после специальных внушений.

Факт воздействия магнетизма (гипноза) на память своих пациентов был отмечен уже самим Месмером. Такое воздействие имело место только у тех больных, у которых в сеансе наступали каталептические судороги (нервные припадки). В связи с этим Месмер писал: "Большое затруднение при исследовании пациентов, у которых бывают нервные припадки, заключается в том, что почти всегда, возвращаясь в обычное состояние, они забывают все свои впечатления. Если бы это было не так, если бы эти впечатления хорошо сохранялись у них в памяти, то они сами могли бы поделиться с нами теми наблюдениями, которые я здесь излагаю…"[79].