Gipnoz ot drievnosti do nashikh dniei [1

Не следует полагать, что учение о магнетизме создано Месмером. Уже за несколько веков до него средневековые схоласты уделяли большое внимание «таинственной», на их взгляд, силе, которая властно притягивает кусок железа к магниту. Об этом пишутся напыщенные трактаты. Их авторы — философы, богословы, врачи. Но с удивительным постоянством во всех сочинениях при объяснении магнетизма привлекаются потусторонние, загадочные, сверхъестественные силы. Магнетизм не мыслят себе без чего-то непостижимого, чудесного, боговдохновенного.

Временами представители религии обрушиваются на магнетизм и отнимают его у божественного провидения, но это, конечно, не для того, чтобы его материализовать. Отнятый у бога, он отдается дьяволу. Его сила объявляется адской, его могущество называется колдовством. От этой смены декораций взгляд на магнетизм не меняется, он все тот же потусторонний и сверхъестественный, непостижимый и загадочный! Он основа чудес божественных или дьявольских — разве это не одно и то же и тут есть какая-нибудь разница?

Нет, разницы нет. Это две стороны одной медали. Кто верит в бога, не может обойтись без дьявола, и наоборот.

111

Вот магнетизмом заинтересовался Фауст XVI века знаменитый алхимик, врач и естествоиспытатель, не чуждый магии и чернокнижия, Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст Парацельс Гогенгейм.

Что, если использовать таинственную силу магнита для лечения? Пусть он притягивает к себе болезнь, как кусок железа, и тем освобождает от нее немощное тело!

И Парацельс лечит магнитами. С равным старанием прикладывает он их к грудным младенцам, задыхающимся от дифтерии, и к агонирующим старцам, перенесшим кровоизлияние в мозг. Магниты помогают плохо. Но в обширной практике Парацельса встречаются и такие случаи, когда наложение магнита прекращает корчи и судороги, возвращает дар речи онемевшим, поднимает на ноги параличных. Таких случаев, правда, немного, и происходят они, как правило, с очень нервными субъектами, чаще женщинами, экзальтированными и впечатлительными, что для позднего западноевропейского средневековья было явлением обычным и распространенным.

Феодальный разбой и бесконечные войны, внезапные набеги, голод от частых неурожаев, идущие от святой церкви и светской власти непрерывные угрозы всяческих— физических и нравственных — кар за непослушание и вольнодумство, полная беззащитность человека, зловещий отблеск пламени непотухающих костров, на которых заживо горели ни в чем не повинные жертвы церковного произвола, преимущественно женщины, которых церковь по многовековой традиции считала существами низшими, греховными — «исчадиями ада»,— вот под таким тяжким прессом жили в те времена люди. Понятно, что все это не могло не отразиться на психике, сознании людей. Не случайно тогда были распространены заболевания истерией, истерические психозы, кончавшиеся нередко параличами.

И если вы помните, о чем мы рассказывали на предыдущих страницах нашей книги, то несомненно уже догадываетесь, в чем суть тех исцелений, которые удавались знаменитому средневековому алхимику. Пусть их не так много, но молва о них бежит от села к селу, от города к городу, пересекает границы государств. Факты обрастают фантастическими подробностями, приукрашиваются самым беззастенчивым образом и от этого становятся еще заманчивее, еще привлекательнее. Они попадали на благодатную почву: сознание средневекового

112

человека было отравлено мракобесием, наступавшим на него со всех сторон. В стенах школы и церкви, с полотен картин и со страниц книг на людей шел поток впечатлений, так или иначе вселявший в них веру в чудеса. Чудеса святые, богоданные, чудеса кощунственные, дьявольские. И люди верили в то, в чем нет никакого смысла. «Credo quia absurdum!» («Верю, ибо абсурдно!») — эта фраза, произнесенная на заре христианства исступленным фанатиком Тертуллианом, надолго определила характер мировоззрения христианского мира.