Гипотеза любви

Наконец, ей пришло в голову, что она понятия не имеет, как выглядит доктор Бентон. А ведь, возможно, сейчас это был самый важный человек в ее жизни — и да, она понимала, как печально это звучит, но решила не зацикливаться на этом. Она нашла его фото в интернете и обнаружила, что ему где-то под сорок, он блондин с голубыми глазами и у него очень ровные, очень белые зубы. Заходя в «Старбакс», она шептала его портрету на сайте Гарварда: «Прошу, возьми меня поработать в свою лабораторию». Потом увидела Адама.

Это был удивительно пасмурный день для конца августа — казалось, будто на дворе уже поздняя осень. Оливия взглянула на Карлсена и сразу поняла, что он в отвратительном настроении. Она вспомнила слухи о том, что он мог швырнуть чашку Петри об стену из-за неудавшегося эксперимента, сломанного микроскопа или какой-нибудь еще незначительной неприятности. Оливии захотелось нырнуть под стол.

«Все в порядке, — сказала она себе. — Оно того стоит». Ситуация с Ань наладилась. Даже более того. Они с Джереми официально встречались, и в прошлые выходные Ань пришла на вечер пива и зефирок в легинсах и слишком широком для нее свитере с символикой Массачусетского технологического университета, который она явно позаимствовала у своего нового бойфренда. Обедая с ними двумя на днях, Оливия даже не чувствовала особой неловкости. Плюс аспиранты первого, второго и даже третьего года слишком боялись «девушку» Адама Карлсена, чтобы красть ее пипетки, а это значило, что ей больше не приходилось прятать их в рюкзак и забирать на выходные домой. К тому же на свиданиях ее кормили первоклассной едой. Она сможет справиться с Адамом Карлсеном… да, даже с Адамом Карлсеном в мрачном настроении. По крайней мере, десять минут в неделю.

— Привет. — Она улыбнулась. Он ответил взглядом, полным уныния и экзистенциальной боли. Оливия сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Как дела?

— Хорошо. — Его тон был резким, выражение лица — более напряженным, чем обычно. На нем была красная клетчатая рубашка и джинсы, и он больше походил на лесоруба, чем на ученого, который хочет постичь тайны вычислительной биологии. Оливия снова невольно обратила внимание на мускулы под рубашкой и снова задалась вопросом, не шьет ли он себе одежду на заказ. Его волосы все еще были немного длинноваты, но короче, чем на прошлой неделе. Какой-то сюр: ее с Адамом Карлсеном отношения достигли той точки, когда она замечает и его настроение, и его стрижку.

— Ну что, выпьем кофе? — прощебетала она.

Он рассеянно кивнул, едва взглянув на нее. За столом в задней части кафе на них смотрел аспирант пятого года, притворяющийся, будто чистит экран своего ноута.

— Извините, что опоздала. Я просто…

— Все хорошо.

— Хорошая была неделя?

— Хорошая.

Ладно.

— Занимались чем-нибудь интересным на выходных?

— Работал.

Они встали в очередь, и только это помогло Оливии сдержать вздох.

— Хорошая погода, да? Не слишком жарко.

Он промычал что-то в ответ.

Это уже было слишком. Есть предел тому, на что Оливия готова пойти ради этого фейкового романа… или даже ради бесплатного манго-фраппучино. Она вздохнула.

— Это из-за стрижки?

Вопрос привлек его внимание. Адам посмотрел на нее сверху вниз, между бровей у него залегла глубокая вертикальная складка.

— Что?

— Настроение. Это из-за стрижки?

— Какое настроение?

Оливия обвела его широким жестом.

— Это. Вы в плохом настроении.

— Я не в плохом настроении.

Она фыркнула. Хотя это было не совсем точное слово. Звук вышел слишком громким и ехидным, больше похожим на смешок. Фыршок.

— Что? — Он нахмурился, не оценив ее фыршок.

— Да ладно.

— Что?

— Вы источаете уныние.

— Нет. — В его голосе звучало возмущение, и это показалось ей странно трогательным.

— Еще как. Я поняла это, как только увидела ваше выражение лица.

— Нет.

— Да. Поняла. Но все в порядке, пребывать не в духе не возбраняется.

Подошла их очередь, так что они сделали шаг вперед и улыбнулись кассиру.

— Доброе утро. Я буду тыквенный латте. И вон тот дэниш с кремом. Да, вот этот, спасибо. А он, — Оливия указала на Адама большим пальцем, — будет ромашковый чай. Без сахара, — радостно добавила она. И тут же сделала несколько шагов в сторону, надеясь остаться невредимой, если Адам решит швырнуть в нее чашкой Петри. Она удивилась, когда он спокойно протянул парню за прилавком кредитную карту. На самом деле он был не так плох, как о нем рассказывали.

— Ненавижу чай, — сказал он. — И ромашку.

Оливия просияла в ответ.

— Прискорбно.

— Очень смешно.

Он пристально смотрел прямо перед собой, но она была почти уверена, что он вот-вот улыбнется. О нем много чего можно было сказать, но нельзя было обвинить в отсутствии чувства юмора.

— Итак… дело не в стрижке?

— М-м? А, нет. Длина была странная. Волосы лезли в глаза во время пробежек.

Вот как. Значит, он бегает. Как Оливия.

— Ладно. Круто. Потому что выглядит неплохо.