Гипотеза о сотворении

Она глянула на отца, отвела глаза и, молча повернувшись, пошла по тропе. А я стоял, не зная, что делать, - тотчас бежать за ней или ждать особого приглашения.

- Ануш! - крикнул Арзуманян. - Этак молодой человек тебя и не догонит.

- Догонит, - ответила уверенно, и сердце мое снова подпрыгнуло в радости, словно только и дел у него было в этот день - подпрыгивать да падать.

Мы останавливались над неглубокими квадратами раскопов, и, махнув рукой небрежно, Ануш произносила только два слова:

- Вот… смотрите…

Люди, работавшие в раскопах, поднимали головы, одни насмешливо, другие серьезно осматривали нас! А у некоторых в глазах я замечал уже знакомые мне испуг и безграничное удивление. Эти люди вставали с намерением подойти ближе, но Ануш тотчас поворачивалась и уходила. И я бежал за ней, слыша за спиной удивленное «Вот это да!»

Что означали эти возгласы, до меня в тот момент не доходило.

- А это и есть стенка, - сказала Ануш, остановившись возле какой-то серой кладки. - С нее-то все и началось. Папа нашел. Решили, что это остатки крепостной стены, и начали раскопки.

Она говорила коротко, почти зло, словно задыхаясь. И мне тоже не хватало воздуха. Я опустился на каменную плиту, сказал не своим голосом:

- Давай… посидим.

Она вроде бы даже не обратила внимания на новую форму обращения, молча села в двух шагах от меня, вытянув ноги, уставилась на дальние горы с таким вниманием, словно оттуда должен был вылететь по меньшей мере дракон огнедышащий.

- Прошу… запиши меня в слуги? - не выдержав молчания, игриво выдохнул я вспомнившийся стих все из тех же древних армянских песен о любви. - Хоть рабом допусти к очагу…

Она покраснела и, помолчав, ответила теми же стихами:

- Нет… рабу я не буду рада…

Это уже походило на взаимопонимание. Я вытянулся на камне и положил голову ей на ноги.

- Ах, яр, ямман, ямман… (Я р - возлюбленная. Я м м а н - выражение огорчения).

- Хорошая у вас память, - сказала она, не двигаясь.

- Всю книжку наизусть выучил, - пробубнил я. От ее колен, обтянутых жесткими джинсами, пахло землей и душистым мылом.

Она взяла мою голову обеими руками, и я зажмурился от ожидания. Но ничего не произошло. Ануш отодвинула ноги и положила голову левой щекой на теплый камень. Затем встала и быстро пошла прочь. А я лежал, боясь шелохнуться, стряхнуть ощущение ее рук. Было мне и сладко и горько одновременно.

- Ах, ямман, ямман…

И вдруг я увидел змею. Мокрая, она выскользнула из какой-то щели и поползла ко мне, оставляя на камне темный след. Это было так неожиданно, что я вскочил и заорал. Тут же замолк, устыдившись своего крика, но было уже поздно: ко мне бежала Ануш. Она резко остановилась в шаге от меня, словно наткнувшись на невидимую стену, вскинула огромные испуганные глаза.

- Извини… змея, - выговорил я. Оглянулся, но змеи не увидел: пропала, будто провалилась. Только мокрый след все еще выделялся на камне.

И вдруг Ануш метнулась к этой мокрой полосе, закричала что-то по-армянски. Набежали люди, обступили, принялись лить на камень воду, заговорили о чем-то, заспорили. Появились Тетросян с Арзуманяном, нырнули в толпу. И я протиснулся вперед, увидел на мокрой плите цепочку ямок и черточек.

- Надо же, надпись! - радостно крикнул кто-то. - Клинопись!

- А чего написано? - спросил я.

На меня воззрились сразу несколько человек, как на сумасшедшего.

- Тут, дорогой мой, еще работать да работать, - послышался голос Арзуманяна. Он встал передо мной, маленький, лысенький, неузнаваемый без своей широкополой шляпы, принялся руками отстранять людей от камня, чтобы, не дай бог, не наступили на него. - Это вы обнаружили? Вы?..

- Я змею… А надпись она, - показал я на Ануш.

- Поздравляю, дети мои, поздравляю! - воскликнул он, простерев к нам руки. - Прекрасная надпись, пре-кра-сная!

- А о чем она?

- Только предположительно, очень предположительно, - сказал Арзуманян. - По-моему, угадывается понятие каких-то драгоценностей, драгоценных камней. - Его глаза вдруг округлились, и он начал еще дальше отодвигать людей. - Охрану, охрану надо поставить. Вдруг в самом деле здесь драгоценности. - И повернулся к Тетросяну. - Вы уходите? Идите скорей. Сообщите там. Идите же. - Он прямо-таки подтолкнул Тетросяна на тропу. И тот пошел, даже с дочерью не попрощался. Арзуманян и меня потянул за руку: - А вы чего? Захотите поработать на раскопе - милости прошу, а сейчас поспешите…

И я тоже пошел, успокоенный этим его предложением. Конечно, захочу, как же иначе? Напоследок поймал напряженный взгляд Ануш и побежал за Тетросяном.

Машина на дороге уже ждала, возле нее стоял Алазян, нервно барабанил рукой по капоту.

- Где вы так долго? У нас столько дел! Загарян же уезжает, а нам надо успеть в его мастерскую.

- Там надпись нашли, - огорошил его Тетросян.

- Клинопись? Я так и знал.