Гиппокамп

Ниже, во внутренностях корабля, дальше по общему коридору, тускло мерцает в белом свете нержавеющая сталь камбуза. Пар клубится над столами и каплями оседает на потолке над плитой. Две большие кастрюли выкипели и засохли на докрасна раскаленных конфорках. Из духовки поднимаются струйки черного дыма. Внутри — противень с картошкой, превратившейся в уголь, похожей теперь на окаменевшие экскременты рептилий.

Вокруг огромной разделочной доски на центральном столе рывками и содроганиями фрахтовщика раскиданы квадратики овощей. Выше — со стальных перекладин у потолка — свисает, покачиваясь, кухонная утварь.

Шесть больших стейков, обсыпанных солью, ждут брошенную лопаточку и выгоревшую дочерна шипящую сковороду. Тяжелая дверца холодильника, уместная скорей в банковском хранилище, распахнута. Забитые полки утопают в бледном, чуть желтоватом свете. В металлической раковине размером с ванну лежит человеческий скальп.

Грубо срезанный с головы и брошенный сохнуть у слива, рыжеватый комок кажется искусственным, и все же эти волосы некогда уходили под кожу — заляпанные темным, влажные, с охряными ошметками у корней. Орудие, которым сняли скальп, лежит на сушилке: длинный нож с зазубренным лезвием. Над соседним столом, на полке с ножами, не хватает нескольких предметов.

Возможно, этот истекающий кровью волосяной ком принесли в камбуз из жилых помещений, протащив по коридору и лестнице. Алые капли, круглые, как лепестки розы, ведут в первую каюту в коридоре, идентичном общему, уровнем выше. Ее дверь распахнута. Внутри алый след теряется в луже крови.

Светоотражающая куртка и фуражка висят на гвоздике у входа. Книги, аккуратно расставленные на полке, касаются корешками низкого белого потолка. Рядом комод, используемый как письменный стол: бумаги прижаты стеклянным пресс-папье, на них смотрят фотографии жен и детей в серебряных рамках. На шкафу — спасательные жилеты и пара касок. Две койки пусты. Под ними — оранжевые спасательные костюмы, все еще в упаковке.

Постель справа аккуратно заправлена, но белая простыня и желтое одеяло на соседней упали на линолеум, как поникшие паруса. Вероятно, лежавший на ней мужчина быстро вскочил или был схвачен. Нижняя простыня сдернута с койки — заправленным остался только один кончик. Спящего на ней растерзали. В центре матраса — кровавое пятно, в каюте пахнет солью и ржавчиной. Алые капли забрызгали стену у кровати и часть потолка.

В смежной с каютой крохотной ванной — стальная раковина и душевая кабинка. Там чисто — краны, насадка для душа и вешалка для полотенец блестят. Портит впечатление брошенный у раковины ботинок. Из него торчит волосатая окровавленная лодыжка.

Новый алый след ведет дальше по коридору — к другим каютам. Длинная прерывистая полоса тянется мимо четырех открытых дверей, покачивающихся в такт движению корабля: из каждой каюты что-то забрали.

Их обитатели вскочили с постелей и бросились к дверям — должно быть, чем-то встревоженные. За порогом они встретили смерть. Огромные комковатые лужи, похожие на тушеное в красном вине мясо, разлиты по полу. Один моряк спрятался в душевой кабинке последней каюты — дверь в ванную сорвана с петель, поддон — в черных, ужасных пятнах, вроде тех, что остаются на цементном полу бойни под тушей с распоротым горлом.

Слева в конце коридора распахнута дверь капитанской каюты. Внутри диван, журнальный столик и два уютных, но пустых кресла. Мебель и полки — в полном порядке, но на столешнице стоят три длинных деревянных ящика. Крышки сняты, солома разбросана вокруг и по ковру — не только стебли, но и сухие цветочные лепестки.

На скатерти, расстеленной на ковре у капитанского стола, бок о бок лежат две маленькие фигурки. Размером с пятилетних детей, они почернели от древности, как мумии за стеклом исторических музеев. Тела существ съежились и искривились, волокна бинтов въелись в плоть, скрывая руки, если они у них есть. Внимание привлекают их неправильной формы черепа. Головы кажутся огромными, как купола, добавляя уродства кожистым искаженным лицам. На затылках топорщится изломанная грива шипов, лбы вытягиваются в рыла. Нижние конечности мумий связаны, образуя длинные изогнутые хвосты.

Внутри второго ящика — большой, грубо выдолбленный черный камень. Его тусклая исцарапанная поверхность говорит об огромной древности, но — в выемке — нашлось место новому: там лежит человеческая ступня. Ботинок на ней составляет пару забытому в ванной комнате.

Содержимого третьего ящика практически не касались. В нем — несколько артефактов, похожих на зазубренные кремни, лезвия древних орудий или ножи без рукояток. Все они вырезаны из того же черного камня, что и ставшая вместилищем ступни чаша.

Фотографии корабля и карты сорваны со стены, на ней маркером нарисованы два существа — с трубами или рылами и длинными изогнутыми хвостами. Картинка грубая и схематичная, но очертания фигур те же, что у мумий на скатерти.