Гиппократ

Обычно переводчики опускают слово kai — «тоже», так они смущены этой уступкой врача-рационалиста. Он продолжает:

«Эти болезни божественны, как и остальные, и ни одна болезнь не является ни более божественной, ни более человеческой, чем другая, но все они одинаковы и все божественны. Каждая из них имеет естественную причину, и ни одна не возникает без естественной причины».

Таким образом, врач-гиппократик подменяет более или менее понятное божественное правосудие, наказывающее человека болезнью, божественным и одновременно естественным распорядком Вселенной, который несет ответ за все болезни и освобождает больного от всякой вины.

Эту же концепцию божественного мы находим в «Священной болезни» и в таких похожих выражениях, что почти уверены: оба трактата принадлежат одному автору. В «Священной болезни» сказано:

«Не следует думать, что болезнь (называемая священной) божественнее, чем другие, так как все они божественные и все человеческие, и каждая болезнь имеет естественную причину и особое свойство».

Сравните обе формулировки. Здесь тоже понятие божественного лишено традиционного антропоморфизма и адекватно естественному. Вот что врач-гиппократик считал божественным:

«Эта болезнь, называемая священной, возникает по тем же причинам, что и другие болезни: от того, что входит и выходит, от холода, солнца и ветров, которые меняются и никогда не остаются на месте, от всех вещей, которые являются божественными». Таким образом, божественными считаются все постоянные стихии Вселенной, не зависимые от человека и сказывающиеся на здоровье: воздух, который человек вдыхает и выдыхает, ветры, перемены которых определяют изменения в теле, солнце или холод. Итак, именно космологические явления могут вызвать патологические процессы в теле человека.

Божественное у Гиппократа и Фукидида

В этом Гиппократов рационализм отличается от рационализма Фукидида. Сравнение понятия божественного у врача и историка было бы поучительным. Историк не ограничивается тем, что разоблачает бессилие религии перед лицом великой болезни («чума» в Афинах), но полностью удаляет понятие божественного из исторической причинности и заменяет его понятием естественного. «Божественное» относится лишь к верованиям людей, как, например, в диалоге афинян с милетцами, когда слабые милетцы, осажденные сильными афинянами, ожидают помощи от богов, которой, впрочем, не последовало. Зато у врача-гиппократика понятие божественного пополнилось объяснением патологических явлений одновременно и божественным, и человеческим. Божественным в том смысле, что они имеют причину и природу, не зависящую от человека, человеческим — потому что человек может повлиять на их лечение. Это возможно только при условии освобождения божественного от всякого антропоморфического содержания и всякого вмешательства отдельного божества, чтобы осталась только рациональная концепция божественного.

Традиционная религия и медицина

Должны ли мы прийти к выводу, что, если все является божественным — ничто не является божественным, и что врач-гиппократик таким утверждением подвергает сомнению традиционную религию? Вопрос тем более сложный, что в двух Гиппократовых трактатах, где в одинаковых выражениях утверждается эта рациональная концепция божественного, речь идет также о традиционной религии.

В трактате «Воздух, вода, местности» традиционная религия с ее богами (которым нравится принимать дары и жертвоприношения и взамен оказывать благодеяния) используется в качестве обоснования для доказательства, что болезнь скифов не может быть приписана богу, потому что импотенция поражает людей, у которых есть возможности задобрить богов дарами и жертвоприношениями. Итак, традиционная вера в богов отнюдь не критикуется, но служит для разоблачения ложности веры в божественное происхождение отдельной болезни.

В трактате «Священная болезнь» позиция автора относительно религии еще более четкая. Он становится защитником традиционной религии, обвиняя своих противников в неверии и атеизме:

«На мой взгляд, их речи не идут в направлении к благочестию, как они это воображают, но скорее в направлении к неверию и атеизму; то, что для них божественно и благочестиво, на самом деле безбожно и нечестиво».

Он обличает безбожный и нечестивый характер их лечения очищениями и заклинаниями:

«На мой взгляд, когда они используют очищения и заклинания, они делают самую нечестивую и безбожную вещь; ибо они очищают тех, кто одержим болезнью, кровью и другими вещами, как будто на них лежит какое-то пятно (…), тогда как нужно было бы делать обратное, приносить жертвы, молиться и нести больных в храмы, чтобы умолять богов, но они ничего подобного не делают, а очищают; и предметы, которые служили очищению, они прячут в землю или выбрасывают в море, или относят далеко в горы, где на них никто не наступит и не дотронется, тогда как их нужно было бы отнести в храмы, чтобы преподнести их в дар богу, если правда, что бог является причиной».