Читаем Гиппократ полностью

«Нужно также остерегаться восхода светил, прежде всего Пса, потом Медведицы, а также захода Плеяд, так как болезни особенно любят эти дни: одни убивают больных, другие проходят, а все остальные преобразуются в другую форму и приобретают другие свойства».

Получается, что человек живет не только в ритме времен года, но и в ритме движения небесных тел. Автор энергично отстаивает этот раздел медицины. Тем, кто видит в этом пустые разговоры, он уверенно заявляет: «Астрономия (astronomic) вносит не малый, а очень большой вклад в медицину».

Итак, врач должен знать также и астрономию. Это заявление звучит как манифест. Оно приобретает тем большее значение для истории науки, что термин «астрономия» появляется, здесь в первый раз в греческой литературе.

Нет сомнения, что вера во влияние светил на здоровье и болезни уходит корнями в древнейшую греческую философию. Еще в «Илиаде», при сравнении Ахилла со светилом, ясно сказано, что созвездие Пса Ориона, когда оно восходит поздней осенью, «приносит несчастным смертным много болезней». Врач следует верованию такому же древнему, как сам Гомер. Он считает необходимым ответить на возражения. Значит, в его время эту науку уже оспаривали.

Некоторые ученые увлекались астрономией, например, софист Гиппий, сторонник энциклопедических знаний, или ученики Сократа, которых выводит на сцену Аристофан в комедии «Облака» (423 год до н. о.). Другие ученые, заинтересованные конкретными проблемами, относились к этому сдержанно. Так, софист Протагор считал эту науку бесполезной для обучения юношей. Можно предположить, что и другие скептически относились к применению астрономии в медицине.

Тем более примечательно убеждение нашего автора. Человек зависит от его окружения. Медицина не может ото игнорировать. Она будет акологической и метеорологической.

О некоторых предложениях теории влияния на человека местности и климата

Влияние местности и климата на внешний вид и нравственность человека не останется идеей, ограниченной медицинской средой. Чтобы оценить трактат «Воздух, вода, местности», не нужно ждать Монтескье с его теорией влияния климата иа человека. Платон, чье восхищение Гиппократом известно, был, очевидно, внимательным читателем этого трактата. В отрывке из «Законов» он рекомендует законодателю, который решил основать город, учитывать многие факторы, указанные Гиппократовой медициной:

«Пусть от нашего внимания не ускользнет, что между местностями есть различия в том, что касается рождения лучших и худших людей… Некоторые местности опасны или благоприятны из-за разных ветров или из-за зноя; другие являются таковыми из-за воды; иные же из-за пищи, порождаемой землей, так как она способна не только сделать тела лучшими или худшими, но способна оказывать на души аналогичное воздействие».

Такая озабоченность касалась не только законодателя, который должен выбрать место для города, но и архитектора, который должен его построить. Приблизительно через четыре столетия после Платона римский архитектор Витрувий подтверждает необходимость знания раздела медицины, касающегося климата, местности и воды. В начале своего трактата «Об архитектуре» он заявляет:

«Архитектор должен знать медицину, касающуюся климата, благоприятных или неблагоприятных для здоровья местностей и употребления различных вод».

От медицины к этнографии и антропологии

Трактат «Воздух, вода, местности» вносит значительный вклад в зарождение наук о человеке, но не только своим медицинским разделом, а также довольно неожиданным решением темы. Он делает ставшее знаменитым сравнение между народами Европы и Азии. От медицины он переходит к этнографии. Поворот темы столь резкий, что возник вопрос, не шла ли речь о разных трактатах, написанных разными авторами, врачом и этнографом? Действительно, точка зрения на человека не одна и та же. В медицинском разделе в основе человеческой типологии лежит город (polys), в этнографическом разделе — это народ (ethnos). Однако антропология в каждом из этих двух разделов идентична: люди обязаны своими физическими особенностями климату; свойства человека, как физические, так и нравственные, моделируются климатом; понятие равновесия (metriotes) или изменения (metabole) времен года являются первостепенными для анализа влияния климата на человека. Исследования стиля также подтверждают авторство одного человека. Таким образом, врач распространил на этнографию этиологический метод, который был ему подсказан медицинским опытом. Можно предположить, что эта новая тема была добавлена к медицинскому разделу позже, не исключено, что в результате путешествий.

Описание народов

В этнографическом разделе поражает прежде всего точность информации и мастерство описания.

Благодаря любознательности автора народы, которые история обрекла бы на забвение, предстают перед нами, как живые. Особенно это касается жителей долины реки Фасида в Колхиде (современная Риони в Грузии). Описание этого народа является единственным в греческой литературе и одним из первых свидетельств об озерных деревнях:

Перейти на страницу:

Все книги серии След в истории

Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого
Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

Прошло более полувека после окончания второй мировой войны, а интерес к ее событиям и действующим лицам не угасает. Прошлое продолжает волновать, и это верный признак того, что усвоены далеко не все уроки, преподанные историей.Представленное здесь описание жизни Йозефа Геббельса, второго по значению (после Гитлера) деятеля нацистского государства, проливает новый свет на известные исторические события и помогает лучше понять смысл поступков современных политиков и методы работы современных средств массовой информации. Многие журналисты и политики, не считающие возможным использование духовного наследия Геббельса, тем не менее высоко ценят его ораторское мастерство и умение манипулировать настроением «толпы», охотно используют его «открытия» и приемы в обращении с массами, описанные в этой книге.

Генрих Френкель , Е. Брамштедте , Р. Манвелл

Биографии и Мемуары / История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Мария-Антуанетта
Мария-Антуанетта

Жизнь французских королей, в частности Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты, достаточно полно и интересно изложена в увлекательнейших романах А. Дюма «Ожерелье королевы», «Графиня де Шарни» и «Шевалье де Мезон-Руж».Но это художественные произведения, и история предстает в них тем самым знаменитым «гвоздем», на который господин А. Дюма-отец вешал свою шляпу.Предлагаемый читателю документальный очерк принадлежит перу Эвелин Левер, французскому специалисту по истории конца XVIII века, и в частности — Революции.Для достоверного изображения реалий французского двора того времени, характеров тех или иных персонажей автор исследовала огромное количество документов — протоколов заседаний Конвента, публикаций из газет, хроник, переписку дипломатическую и личную.Живой образ женщины, вызвавшей неоднозначные суждения у французского народа, аристократов, даже собственного окружения, предстает перед нами под пером Эвелин Левер.

Эвелин Левер

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары