Читаем Гипсовый трубач, или конец фильма полностью

– Правильно. Не отрекайтесь от возможного! Великий Сен-Жон Перс говорил, что каждая прошедшая мимо незнакомка - это часть великого несбывшегося. Но иногда мы забываем даже сбывшееся. Вот со мной, Андрей Львович, произошел однажды прелюбопытнейший случай. Вы, конечно же, знаете, что деньги на большое и чистое искусство, если наш с вами случай считать исключением, можно добыть только у власти. Олигархи - жадные сволочи, скобари! Самое большое, на что они способны, это - унизить дармовым ужином в ресторане. Но потом при каждой встрече они будут делать такое лицо, словно вскормили тебя, спасая от голодной смерти, своей волосатой грудью. Благотворительность - это мерзость, а благотворитель - мерзкий вампир, который высосал из людей тонны крови, а потом торжественно, под вспышки камер, идет сдавать на донорский пункт свои кровные 200 миллилитров… Вы согласны?

– Ну в общем… Не совсем! А как же Мамонтов, Третьяков, Морозов?…

– Вы еще Иисуса Христа вспомните! Нет, я не стану вам рассказывать эту историю…

– Ну, хорошо, я согласен.

– То-то! Так вот, отправился я однажды просить деньги на новый фильм к одной очень крупной чиновнице, о которой слыхал, что к казенным средствам она относится без излишней задумчивости.

– А что за фильм?

– Какая разница! Это к делу отношения не имеет.

– Ну, а все-таки?

– Сиквел «Евгения Онегина».

– Наверное, это когда Ленский убивает на дуэли Онегина… - вздохнул Андрей Львович.

– Да! Правильно. Я, кажется, в каком-то интервью проболтался о своем замысле. Вы читали?

– Нет, я сам догадался.

– А вот насчет Татьяны никогда не догадаетесь!

– Она вышла замуж за Дубровского?

– Ах, ты, господи, он еще и остряк! Не-ет, она выходит замуж за ссыльного шляхтича, а после разгрома польского восстания они эмигрируют в Северную Америку, в Джорджию. И там, на склоне лет Ларина знакомится… Ни за что не догадаетесь!

– Со Скарлетт О'Харой…

– Нет, вы все-таки читали мое интервью! - огорчился Жарынин.

– Ну конечно, читал. Рассказывайте лучше, как просили деньги!

– Ладно. Слушайте! Я долго добивался аудиенции и наконец добился. В обширной приемной, увешанной мазней этого идиота, забыл, как его зовут… Ну, он рисует только глазастые вагины и зубастые задницы…

– Друзкин?

– Ну почему сразу Друзкин? Друзкин рисует бородатых детей с волосатыми ногами. Ну, не важно… В общем, за секретарским столом вместо привычной девушки сидел молодой человек с влажной кучерявой прической и взглядом испорченного пионера. Зато кофе подавала смазливая официантка в кружевном передничке. До сих пор не могу себе простить, что не взял телефончик…

– Вы снова отклонились!

– Да! Итак, минута в минуту, как и договаривались, я вошел в кабинет, по сравнению с которым кабинеты коммунистических бонз (а в них-то я хаживал, ох, хаживал!) - это жалкие собачьи конурки. Чиновница, одетая, кстати, с большим вкусом, была в той женской поре, когда возраст определяется уже не годами, а тем, сколько нужно времени провести у косметолога, чтобы показаться на людях. Она вышла мне навстречу и подала руку. А руки у нее были уже немолодые. Руки выдают женщину сразу! Вы обращали внимание, что эта немолодость особенно заметна почему-то, когда на пальцах много колец? Целуя руку, я даже оцарапал подбородок об особенно крупный бриллиант. Ну, мы сели… Объяснять ей, кто я, не пришлось: «Ах, ну как же, как же! "Двое в плавнях!…"» Я был польщен и, как птица Гамаюн, запел о возрождении российского кино, о том, что, соединив Татьяну и Скарлетт, мы выведем наше искусство на общемировой уровень! Она слушала, кивала, но смотрела на меня както странно, с эдакой ностальгической теплотой и даже лукавством. Я заливался об исторической миссии российского кино, а она вдруг, отхлебнув минеральной воды, сделала губами такое движение, словно слизывает с них оставшиеся капли, как Роми Шнайдер в «Старом ружье». Помните? В семидесятых, когда фильм показали в СССР, многие прелестницы сразу переняли это восхитительное губодвижение. И тут я чуть не поперхнулся шоколадной конфетой с ромом, потому что вспомнил все и сразу… Ну как, как я мог не узнать эту женщину!? Назовем ее Вета…

– Вета уже была, - поправил Кокотов.

– Когда?

– Когда выходила замуж за итальянца.

– Да, в самом деле! У вас хорошая память. Некоторым хорошая память заменяет ум.

– Вы так считаете? - обиделся писатель.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уроки счастья
Уроки счастья

В тридцать семь от жизни не ждешь никаких сюрпризов, привыкаешь относиться ко всему с долей здорового цинизма и обзаводишься кучей холостяцких привычек. Работа в школе не предполагает широкого круга знакомств, а подружки все давно вышли замуж, и на первом месте у них муж и дети. Вот и я уже смирилась с тем, что на личной жизни можно поставить крест, ведь мужчинам интереснее молодые и стройные, а не умные и осторожные женщины. Но его величество случай плевать хотел на мои убеждения и все повернул по-своему, и внезапно в моей размеренной и устоявшейся жизни появились два программиста, имеющие свои взгляды на то, как надо ухаживать за женщиной. И что на первом месте у них будет совсем не работа и собственный эгоизм.

Кира Стрельникова , Некто Лукас

Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы