Гири

– Возьму за жабры уважаемого сенатора Теренса Дента. Я не собираюсь упускать эту вкусную рыбку. Сенатор Соединенных Штатов, вы только вдумайтесь! Это дельце, похоже, привлечет такое же внимание, как в свое время ABSCAM (операция ФБР, связанная с арабами). Представьте только! Но ребята из министерства юстиции хотят быть до конца уверенными, что мы на правильном пути и под конец не сядем в лужу, увлекая за собой и их. Они считают, что с них хватит седых волос, полученных после прежних неподтвердившихся обвинений в адрес конгрессменов. Если такое случится еще раз. Конгресс живьем сдерет с них шкуру и станет медленно поджаривать на огне. У Конгресса хватит яда, чтобы навсегда успокоить того, кто тронет на голове его членов хоть один волос без веских на то оснований. После ABSCAM все наши сенаторы и представители стали форменными параноиками. Стоит только попытаться приблизиться к ним с дурными намерениями, как они тотчас показывают зубы. Нам нужен, одним словом, верняк! Это понятно?

Деккер кивнул и спросил:

– А что с Пангалосом?

– А что с Пангалосом? Ничего хорошего. Он не выходит у меня из головы. Этот хлыщ уперся, как баран, но, похоже, я знаю, чем можно будет пронять его. А пока я начну работать с Кворрелсом. Выдою из него немного, а потом расскажу это Пангалосу. Он поймет, что чем дольше будет молчать, тем больше ему придется сказать потом, чтобы избежать строгого наказания. Он, бедолага, думает, что все будет по его, стоит только как следует надуть щеки и уничтожающе взглянуть на меня. Дурачок! Да он может смотреть на меня хоть до конца света, мне ничего не сделается. Я собираюсь затянуть на его члене узелок, который этот недоносок никогда не сможет распустить. И развязать нельзя и пописать трудно, каково? Или он станет со мной работать, или я его брошу на произвол судьбы. Он это рано или поздно поймет.

– Почему бы его просто не посадить?

– Я хочу как следует разобраться с «Менеджмент Системс», господин Манфред. И ожидаю, что господин Пангалос поможет мне в этом. А заключенный с отбитыми почками – плохой помощник. Пангалос еще посидит свое, не сомневайтесь. Я уж позабочусь об этом. А пока он сотрудничать не хочет. Ну что ж... Пусть пострадает хорошенько.

«О, да, он пострадает! – подумал Манни. – В этой области ты большой мастер! Уж ты, конечно, докажешь Пангалосу, кто из вас мужик с яйцами и у кого власть».

Ле Клер тем временем продолжал:

– Ему сказали, что мне ничего не стоит начать копаться в происхождении его клиентуры. Когда его клиенты узнают об этом, они выкинут Пангалоса, как рваный носок. Он уже достаточно времени побывал у меня в офисе. Улица знает, что я подбираюсь к нему все ближе и ближе. Так что, может, нам только выгодно подержать пока господина Пангалоса на длинном поводке. Я хочу, чтобы он почувствовал себя в изоляции, в одиночестве. Чтобы он понял, что ему больше некуда податься. Я хочу отрезать ему все пути для отступления. Ограничить его выбор до предела. Тогда он сам придет в мои распростертые объятия.

Интуитивно Деккер проговорил:

– А с вами когда-нибудь и кто-нибудь делал такое? Ограничивал вам выбор до предела?

Ле Клер опустил взгляд на свои отлакированные до блеска башмаки. Наступила недолгая пауза. Затем он проговорил:

– Это было давно. Я был еще ребенком. Пацаном. Учился в Говардском университете в округе Колумбия. Мой батя тогда служил там в Пентагоне. Как-то раз мы шумной компанией возвращались с баскетбольного матча в Балтиморе. Дети, господи. Ну, понятное дело, пьяные, но никого не задирали, это я отлично помню! И белые полицейские забрали нас. Посадили в «обезьянник» в участке.

Он поднял глаза на Деккера.

– Представьте только: негры в белом «обезьяннике»! И знаете, что они придумали? Каждому наставили в башку ствол и сказали: «Пойте хором „Реку Старика“ или ваши мозги полетят догонять журавлей». Все запели. Кроме меня.

– Да ну?

– Я сказал: "Можешь нажимать на спусковой крючок, белая задница, но от меня ты этого дерьма не услышишь. Ну, и я, естественно, стал центром внимания. Кто-то из фараонов решил меня проверить. Когда узнали, что мой батя двухзвездочный генерал в Пентагоне, меня, конечно, отпустили. Но на прощанье сломали челюсть и пару раз дали по почкам. Чтобы помнил о встрече. Вот так. Это еще добрые ребята попались. От других я бы не ушел так просто.

– Ну и что?

– Это меня кое-чему научило, – сказал Ле Клер. – Я понял, что твою задницу может спасти в конечном итоге только власть. Поэтому я стал стремиться к этому волшебному чуду. Я понял также на примере этого случая, что полицейские легко увлекаются. За ними нужен глаз да глаз.

«Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду», – подумал Деккер, вспомнив о судьбе Де Мейна и Бенитеза.