Гири

— Я знаю, что делаю. Просто передай бланк Канаи и я тебе скажу спасибо. Шина сказал, что Канаи сможет оформить все за один день, поскольку он является одним из организаторов турнира. Все нормально, Эллен. Вот увидишь, все будет нормально.

Когда машина въехала на Триборо Бридж, небоскребы Манхэттена резко придвинулись.

Мэнни повернулся к Эллен и она увидела в его глазах слезы. Говорить ему было трудно. Голос был каким-то сдавленным.

— Мы поссорились. Я ушел, хлопнув дверью. Проклятье, Эллен! Я ушел, а через несколько минут... Если бы я там остался, все было бы совсем иначе! Но откуда же я мог знать заранее?..

Он запнулся, сглотнул комок в горле и закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.

Затем:

— Она сказала, что человек должен оставаться чему-то или кому-то верным до самого конца. Она свято соблюдала это правило. Она была верна своей семье, насколько это зависело от нее. Она была верна мне...

Он смахнул слезы с глаз рукой, затянутой в перчатку, и продолжил:

— Сейчас уже поздно. Назад ничего не вернешь. Уже не сделаешь так, что нашей ссоры и всего того, что за ней последовало, не было... Что я сказал, то сказал. Что сделал, то сделал. Я хочу... Я хочу, чтобы ты мне обещала молчать. Ни слова о заключении японского патологоанатома. Ни слова! Прошу тебя, Эллен! Ты не должна ничего спрашивать, а должна только молчать!

Она кивнула. Хотя и не могла сказать, что все понимает до конца.

Деккер сказал:

— Мичи сказала, что человек должен научиться смотреть в лицо смерти, быть всегда готовым к ней. И тогда все будет хорошо. Тогда тебе ничто не грозит и ничего не страшно. Теперь-то я понял, что она имела в виду. Если бы я был в комнате в ту минуту, когда он постучался к ней в дверь...

Он тяжело вздохнул.

— Мы оба будем в Париже в следующем месяце. Оба. И посмотрим друг другу в глаза.

— Кто? Кто?!

— Робби Эмброуз и я.

Он достал из кармана что-то и положил себе на колени. Эллен внимательно оглядела странный предмет. Он больше всего напоминал сложенный носовой платок.

Видя ее недоумение, он разложил ткань у себя на коленях.

— Что это? — удивленно спросила она.

— Хачимаки. Японская головная повязка. Когда-то она принадлежала отцу Мичи. Он передал ее ей. А Шина отдал мне. Ее надевают только по особым случаям.

— Например?

— Например, когда уходят на войну.

Эллен отшатнулась от Деккера в ужасе. А он окатил ее спокойной, холодной улыбкой.

В его глазах она увидела смерть...

Он на секунду глянул в окно машины, потом свободно откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Эллен продолжала пораженно смотреть на него. Она еще чего-то ждала от него.

И дождалась.

— Человек до конца должен оставаться чему-то верным, — еле слышно проговорил Деккер.

Через минуту он уже спал.

* * *

Чарльз Ле Клер швырнул пачку газет на карточный столик и сел на железный складной стул. Он вздохнул и посмотрел вокруг себя, на простую, даже примитивную и убогую обстановку комнаты. Это был номер в одном манхэттенском отеле на западной стороне Шестьдесят Четвертой улицы. Федеральная оперативная группа использовала этот номер в качестве тайной явочной квартиры.

Ле Клер почесал рукой свое растущее брюшко, что, видимо, нужно было воспринимать, как жест удовлетворенности самим собой и самодовольства.

В менее радужном настроении находились те два агента ФБР, которые привели сюда Ле Клера на тайную встречу. Они стояли, прислонившись спинами к входной двери, морщились и с суеверным страхом размышляли о том, правду ли им сказали о природе гнусного запаха, распространившегося по всему холлу. А рассказали им о том, что гаитянская супружеская пара, живущая в соседней квартире, якобы целый месяц хранит там своего мертвого сына, не теряя надежды оживить его при помощи кабалистических заклинаний.

Судя по вони, стоявшей в холле, этот слух не был таким уж фантастическим.

Но никакой запах не мог сегодня испортить настроение Ле Клеру.

Он положил раскрытую ладонь на газеты и проговорил:

— Это сегодняшние. Дневной выпуск. Завтра будет еще не то. Спустя три дня после пресс-конференции тема еще не забыта тремя телесетями.

Он подтолкнул газеты к Робби Эмброузу, который сидел напротив него.

— Взгляни-ка сам.

Робби не обратил на газеты никакого внимания. Он продолжал заниматься тем, чем занимался последние десять минут. А занимался он тем, что обрезал себе на руках ногти и дергал щипчиками заусенцы. Делал он это так спокойно, размеренно и поглощенно, что, казалось, один сидел в этой комнате.

Ле Клер сказал:

— Ага... Ну, хорошо, посмотрим, что у нас тут есть. — Он вытащил из пачки первую попавшуюся газету. — Пожалуйста. Федеральная оперативная группа обвиняет Дента в том, что он получает зарплату у мафии. Слухи о том, что Денту посоветовали уйти в отставку. Сейчас специально искать не буду, но уверен, что меня где-то здесь пару-тройку раз процитировали. Я знаю, что вон в том, например, журнальчике опубликована моя фотография. На развороте. Солидный размер.

Он кинул газету обратно на стол и взял оттуда еще две.