Гиск

Он замедлил шаг и посмотрел направо. Напарник подорвавшегося на мине остановился и замер с раскрытым ртом. Внезапно он бросился на землю, обхватив голову руками. Такое доведение было знакомо Бонду: теперь лежащий не шелохнется, пока кто-нибудь не поднимет его и не вынесет из опасного места. Бонд почувствовал облегчение: до рыбаков, вскочивших на ноги и смотревших в его сторону, оставалось немногим более двухсот ярдов. Судорожно подбирая в уме знакомые ему итальянские слова, он составил фразу: "Я - англичанин. Где карабинеры?" и несколько раз попробовал ее произнести. Оглянувшись через плечо, он к удивлению своему обнаружил, что опасность не миновала: его преследователь, находившийся уже всего в ста ярдах, с пистолетом в руке продолжал гнаться за ним, не обращая внимания на рыбаков-свидетелей, выстроившихся цепью на пути Бонда с гарпунными ружьями на изготовку. В центре этой цепочки стоял крупный мужчина с большим животом, нависающим над красными плавками. Зеленая маска для подводного плавания была сдвинута почти на макушку. Он стоял, широко расставив ноги в ластах и уперев руки в бока, напомнив Бонду господина Жабу, персонажа американских мультфильмов. Но это забавное сравнение оказалось совсем некстати... Тяжело дыша, Бонд перешел на шаг, а его рука непроизвольно полезла за пистолетом: человек, за спиной которого поблескивали гарпуны, был Энрико Коломбо.

Он внимательно наблюдал за приближающимся Бондом. Когда тот подошел, Коломбо тихо сказал по-английски:

- Уберите вашу игрушку, мистер Бонд из Секретной службы: ей не сравниться с пневматическими гарпунами. И если вы не хотите повторить подвиг Святого Себастьяна, стойте где стоите.

Он повернулся к стоящему справа от него "рыболову-спортсмену" и спросил:

- На каком расстоянии был тот албанец на прошлой неделе?

- В двадцати ярдах, хозяин. Гарпун прошел насквозь, да и албанец был раза в два толще, чем этот фрукт.

Бонд остановился, присел на чугунную решетку ограждения, не выпуская из рук пистолета, направленного в большой живот Коломбо, и сказал:

- Пять воткнувшихся в меня гарпунов не остановят одну пулю от проникновения в ваше внушительное тело, Коломбо.

Коломбо улыбнулся, кивнул своему человеку, незаметно подобравшемуся к Бонду сзади, и тот ударил Бонда рукояткой своего "люгера"...

Когда приходишь в себя после удара по голове, первая реакция головокружение и тошнота. Но даже несмотря на это Бонд ощутил и еще кое-что: он находился в море, на корабле, а человек, вытиравший ему лоб мокрым полотенцем, бормотал на ломаном английском ободряющие слова:

- Порядок у всех, амиго. Будь спокойный. Будь спокойный.

Бонд чувствовал себя совершенно разбитым, но тем не менее огляделся по сторонам. Он лежал в комфортабельной уютной каюте, обитала в которой, судя по запахам, ярким цветам и пестрым занавескам, женщина. У изголовья откидной кушетки, на которой лежал Бонд, стоял матрос в не первой свежести рубахе и штанах. Лицо его показалось Бонду знакомым: это был один из "рыбаков". Он улыбнулся, когда Бонд открыл глаза, и сказал:

- Стало ничего? Да? В порядке все? - В знак солидарности он потер себе шею и добавил:

- Болеть еще совсем мало. Скоро только синяк будет. Под волосами. Девушки увидят ничего.

Бонд слабо улыбнулся и кивнул. От этого кивка боль заставила его зажмуриться. Когда он вновь открыл глаза, матрос огорченно вздохнул и поднес к лицу Бонда часы: было семь вечера. Матрос показал пальцем на цифру девять.

- Ужин с хозяином, да?

- Да, - ответил Бонд.

- Спать.

- Да, - сказал опять Бонд, и матрос вышел из каюты, закрыв, но не заперев за собой дверь.

Бонд кое-как слез с кушетки, добрался до умывальника и принялся приводить себя в порядок. На стоявшем рядом комоде, аккуратно разложенные, лежали его вещи. Все, кроме пистолета. Бонд рассовал их по карманам, вернулся к кушетке, сел и, закурив, попытался размышлять. Ни к каким выводам прийти он не смог. Ясно, что его куда-то везли, вернее - он куда-то плыл, но, судя по поведению матроса, врагом его не считали. Тем не менее Коломбо приложил немало сил, чтобы сделать его своим пленником, а один из его людей даже погиб при этом, пусть и случайно. Видимо, речь не шла о том, чтобы убрать Бонда сразу. Скорее всего, такое обращение предвещало попытку заключить с ним сделку. Только вот какую? И есть ли у него иной выбор?

В девять часов за Бондом пришел тот же матрос, провел его по коротенькому коридору в небольшой уютный салон и оставил в одиночестве. В центре салона стояли стол и два кресла, а рядом - никелированный сервировочный столик с едой и напитками. Бонд подергал ручку двери, находившейся на другой стороне салона, и без удивления обнаружил, что она заперта. Тогда он открыл один из иллюминаторов и выглянул наружу. Единственное, что можно было определить в сумерках, так это то, что плыл он на бывшем рыболовном судне водоизмещением примерно двести тонн. Работал, похоже, один дизельный двигатель, и корабль шел под парусом, делая от шести до семи узлов. Далеко на горизонте виднелась россыпь огней. Видимо, они плыли вдоль берега.