Гитара или стетоскоп?

И скрылась в своей комнате, упала там ничком на кровать. Гика считала мать виновной в том, что ей пришлось расти без отца. Однажды мать рассказала: она вышла замуж не по любви, может быть, в надежде на любовь.

Гика не поняла. Как могла мать в таком случае вообще выйти замуж, да еще родить ребенка?

И тогда мать спросила: а может ли Гика себе представить, что ее не было бы на свете, что она не жила бы…

Этого Гика представить себе не могла.

О своем отце она знала только, что он живет в другом городе, снова женат, и что он аккуратно выплачивает алименты.

Уж она-то непременно выйдет замуж по любви и за такого человека, который полюбит ее!

И к ней не будут, как к матери, приходить по вечерам мужчины, нести всякий вздор и потом опять уходить.

Когда мать позвала ее ужинать, Гика вытерла слезы, потому что в пятнадцать лет плакать уже стыдно. Она положила ягоды шиповника в деревянную шкатулку, где хранились ее «драгоценности»: серебряный браслет, янтарные бусы, два медальона и старые сломанные часики.

Они ужинали молча, лишь изредка перекидываясь словом. Мать еще должна была идти дежурить в ночную смену. Она работала оператором на химическом заводе. На другой день все вокруг опять выглядело необычно: и дома, и утреннее небо; будто впервые Гика видела и маму, и ребят в классе.

Но самое главное — во время урока ее так и тянуло взглянуть на Дирка, сидящего в другом ряду. Он давно ей нравился, но сегодня, встретившись с ним взглядом, она опускала глаза и краснела.

Дирк держался скромно; его мягкие каштановые волосы красиво вились, и он знал, что на него приятно взглянуть.

На перемене он подошел к Гике и попросил карандаш. После уроков он вертелся в коридоре около нее. Но Гика ходила домой с подругой из соседнего подъезда. А сегодня она чуть не пожалела о том, что дружит с ней. Через несколько дней она увидела Дирка, поджидавшего их у дверей школы.

— Мне сегодня с вами по пути, — сказал он. И проводил Гику и ее подругу до дома.

И на следующее утро он зашел за Гикой.

Теперь они, уже не стесняясь, подходили друг к другу на переменах, разговаривали и дурачились. Потом стали встречаться и после занятий.

Они убегали из скопища домов, среди которых чувствовали себя слишком маленькими и незначительными. Они бродили полевыми тропами, лугами, спускались к воде канала или уезжали на автобусе в старый город, толкались там по оживленным торговым улицам, а если у них были деньги, заходили в кино или в кафе.

Мать недоверчиво наблюдала за Гикой. Она поручала ей теперь больше дел. В восемь вечера Гика должна была возвращаться домой.

Как-то зимой, собираясь на свидание с Дирком, Гика вспомнила вдруг о ягодах шиповника. Она подошла к шкатулке, достала оттуда одну ягоду.

И когда они рука об руку спускались по заиндевевшему лугу к каналу, Гика вдруг остановилась. Она протянула обе руки к Дирку, на ладони краснела ягода шиповника — ее сердце.

Невыносимо долго Дирк стоял неподвижно, потом осторожно взял ягоду, положил руки Гике на плечи, потянулся к ней и поцеловал ее — их зубы неловко стукнулись, он отпрянул. А Гика вся затрепетала, ощутив, как по телу пробежал легкий озноб, будто перед ней распахнулись ворота чудесного, неведомого сада.

Дирк сосредоточенно шагал рядом. Он сказал серьезно:

— Я буду носить ее на груди.

На другой день он, действительно, проколол ягоду и повесил ее на тонком шнурке на шею. И носил ее, не снимая.

Гика и Дирк скоро окончили школу. Позади остались экзаменационные страхи и волнение.

Минуло лето. Они поступили работать. Гика — ученицей помощника библиотекаря, Дирк — учеником повара в лучшем ресторане нового города. Но как только у них выдавалось свободное время, они встречались.

Конечно, случалось иногда, что один был в чем-то не согласен с другим, они даже спорили, но это проходило быстро, как летний дождик.

Свой первый отпуск они решили провести в Польше, пройти пешком всю страну с юга на север.

Гика чуть ли не полгода упрашивала мать отпустить ее.

Они прошли путь от Высоких Татр до самого Балтийского моря, ночевали в кемпингах, а так как денег у них было не слишком много, они частенько обходились хлебом и яблоками. Это было восхитительное, полное приключений путешествие.

И что Гику поразило: даже в самой отдаленной деревушке люди относятся к себе и своим проблемам так, словно они находятся в центре мироздания. А ведь до сих пор Гика жила в своем городе точно с тем же чувством.

В один из вечеров, когда Гика и Дирк уже вернулись из отпуска, они решили пойти потанцевать. С ними пошла и подруга Гики. Она недавно рассталась со своим другом, который начал встречаться с другой девушкой. Они не пропустили ни одного танца: Дирк танцевал с Гикой, а иногда и с ее подругой.

Во время перерыва между танцами девушки остались за столиком одни, и подруга начала ругать парней:

— У всех у них одно на уме.

— Мой Дирк не такой!

Подруга лишь усмехнулась. Они чуть было не повздорили.

И тогда подруга предложила:

— Спорим, твой Дирк поцелует меня сегодня же вечером, если ты оставишь нас вдвоем.