Читаем Гитара, кости и кастет полностью

Любые попытки что-либо по этому поводу предпринять были обречены на провал, потому что право действовать имела лишь она сама. Он была не из тех, кого можно было «завоевать», приложив усилия, – как только воздействие ума или обаяния становилось слишком сильным, она немедленно сводила роман к его чувственной основе, и во власти чар ее телесного великолепия и сильные, и гениальные принимались плясать под ее дудку, забывая о себе. Ее интересовало лишь удовлетворение ее желаний и прямые вызовы ее обаянию. Может быть, оттого, что вокруг нее было так много юной любви, так много молодых поклонников, она, повинуясь инстинкту самосохранения, обрела способность не нуждаться в какой-либо подпитке извне.

Первое опьянение чувствами сменилось у Декстера тревогой и неудовлетворением. Бесполезный экстаз полного подчинения любимой действовал не как стимулятор, а скорее как наркотик. К счастью для его работы, в ту зиму эти экстазы случались не часто. В первые дни их знакомства какое-то время ему казалось, что у них стихийно возникла глубокая обоюдная привязанность; в те три первых августовских дня они подолгу сидели на тенистой веранде ее дома, вечера напролет целовались в укромных уголках сада или под защитой обвитых плющом беседок, до непривычного, болезненного головокружения. По утрам она была свежа, как мечта, и почти застенчиво смотрела на него в ясном свете зарождающегося дня. Он находился в экстазе, словно они были помолвлены, и это чувство лишь усиливалось осознанием того факта, что никакой помолвки не было. В те три дня он впервые предложил ей выйти за него замуж. Она сказала: «Может быть», она сказала: «Поцелуй меня», она сказала: «Я бы хотела стать твоей женой», она сказала: «Я тебя люблю» – она ничего ему не ответила.

Три дня завершились прибытием одного ньюйоркца, который прогостил в ее доме до середины сентября. Мучения Декстера усиливались слухами об их помолвке. Гость был сыном президента большой трастовой компании. Но к концу месяца стало известно, что Джуди зевает. На очередных танцах она целый вечер просидела в моторной лодке с одним поклонником из местных, а гость из Нью-Йорка в неистовстве разыскивал ее по всему клубу. Местному поклоннику она сказала, что гость ей надоел, а через два дня он уехал. Ее видели с ним на станции, и рассказывали, что вид у него был прямо-таки печальный.

Вот так и кончилось лето. Декстеру исполнилось двадцать четыре, и он потихоньку достиг такого положения, когда ничто уже не мешало ему поступать, как ему заблагорассудится. Он вступил в два городских клуба и стал жить в гостинице одного из них. И хотя он ни в коем случае не считался неотъемлемым членом холостяцкого клубного общества, он всегда оказывался тут как тут на всех танцах, где могла появиться Джуди Джонс. Он мог бы вращаться в обществе, сколько душа пожелает, – теперь он был юношей, соответствовавшим всем возможным критериям, и пользовался популярностью в среде отцов семейств, населявших центр города. Его всем известная преданность Джуди Джонс даже упрочила его положение. Но он не стремился снискать успех в обществе и презирал любителей танцев, не пропускавших ни одной вечеринки, хоть в четверг, хоть в субботу, и всегда готовых принять приглашение на устраиваемые женатой молодежью ужины с танцами, если вдруг не хватало гостей для ровного счета. Уже тогда он обдумывал мысль о переезде на восток страны, в Нью-Йорк. Ему хотелось забрать с собой Джуди Джонс. И его иллюзорное желание ею обладать не исчезло даже под воздействием разочарования в том мире, где выросла она.

Помните об этом, потому что лишь в таком ракурсе можно понять то, на что он пошел ради нее.

Через восемнадцать месяцев после знакомства с Джуди Джонс состоялась его помолвка с другой девушкой. Ее звали Ирен Ширер, а ее отец был одним из тех, кто всегда верил в Декстера. Ирен была чуть полноватой блондинкой, очень милой и всеми уважаемой; у нее было два поклонника, с которыми она вежливо рассталась, когда Декстер сделал ей официальное предложение.

Перейти на страницу:

Все книги серии Фицджеральд Ф.С. Сборники

Издержки хорошего воспитания
Издержки хорошего воспитания

Фрэнсис Скотт Фицджеральд, возвестивший миру о начале нового века — «века джаза», стоит особняком в современной американской классике. Хемингуэй писал о нем: «Его талант был таким естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки». Его романы «Великий Гэтсби» и «Ночь нежна» повлияли на формирование новой мировой литературной традиции XX столетия. Однако Фицджеральд также известен как автор блестящих рассказов, из которых на русский язык переводилась лишь небольшая часть. Предлагаемая вашему вниманию книга — уже вторая из нескольких запланированных к изданию, после «Новых мелодий печальных оркестров», — призвана исправить это досадное упущение. Итак, впервые на русском — пятнадцать то смешных, то грустных, но неизменно блестящих историй от признанного мастера тонкого психологизма. И что немаловажно — снова в блестящих переводах.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Проза / Классическая проза
Больше чем просто дом
Больше чем просто дом

Фрэнсис Скотт Фицджеральд, возвестивший миру о начале нового века — «века джаза», стоит особняком в современной американской классике. Хемингуэй писал о нем: «Его талант был таким естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки». Его романы «Великий Гэтсби» и «Ночь нежна» повлияли на формирование новой мировой литературной традиции XX столетия. Однако Фицджеральд также известен как автор блестящих рассказов, из которых на русский язык переводилась лишь небольшая часть (наиболее классические из них представлены в сборнике «Загадочная история Бенджамина Баттона»).Книга «Больше чем просто дом» — уже пятая из нескольких запланированных к изданию, после сборников «Новые мелодии печальных оркестров», «Издержки хорошего воспитания», «Успешное покорение мира» и «Три часа между рейсами», — призвана исправить это досадное упущение. Итак, вашему вниманию предлагаются — и снова в эталонных переводах — впервые публикующиеся на русском языке произведения признанного мастера тонкого психологизма.

Френсис Скотт Фицджеральд , Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Проза / Классическая проза
Успешное покорение мира
Успешное покорение мира

Впервые на русском! Третий сборник не опубликованных ранее произведений великого американского писателя!Фрэнсис Скотт Фицджеральд, возвестивший миру о начале нового века — «века джаза», стоит особняком в современной американской классике. Хемингуэй писал о нем: «Его талант был таким естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки». Его романы «Великий Гэтсби» и «Ночь нежна» повлияли на формирование новой мировой литературной традиции XX столетия. Однако Фицджеральд также известен как автор блестящих рассказов, из которых на русский язык переводилась лишь небольшая часть. Предлагаемая вашему вниманию книга — уже третья из нескольких запланированных к изданию, после «Новых мелодий печальных оркестров» и «Издержек хорошего воспитания», — призвана исправить это досадное упущение. Итак, впервые на русском — три цикла то смешных, то грустных, но неизменно блестящих историй от признанного мастера тонкого психологизма; историй о трех молодых людях — Бэзиле, Джозефине и Гвен, — которые расстаются с детством и готовятся к успешному покорению мира. И что немаловажно, по-русски они заговорили стараниями блистательной Елены Петровой, чьи переводы Рэя Брэдбери и Джулиана Барнса, Иэна Бэнкса и Кристофера Приста, Шарлотты Роган и Элис Сиболд уже стали классическими.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Проза / Классическая проза

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза