Гитара, кости и кастет

– Мне не хочется идти наверх, – произнес он вслух. – Спускайся ко мне.

Последовала таинственная пауза, и затем целая серия быстрых «Нет!» и «Смотри под ноги, Макси!», явно предупреждавших какую-то надвигающуюся катастрофу.

– Ты спустишься вниз? – повторил Роджер слегка раздраженным голосом.

– Да-да, уже иду!

– Когда же? – крикнул он.

Каждый день в этот час у него возникала одна и та же проблема – как перейти с требовательного тона, который необходим в городе и на работе, к нежной и мягкой интонации, которой требует домашняя обстановка? А этим вечером он к тому же был еще и совершенно не расположен к долгим ожиданиям. Но когда Гретхен сбежала к нему вниз, перепрыгивая через каждую вторую ступеньку, с взволнованным удивлением крича: «Вот и я, что такое?», это его обезоружило.

Он поцеловал ее – она ненадолго замерла в его объятиях. Они были женаты уже три года и все еще любили друг друга. Благодаря тому, что Роджер был все еще очарован ее красотой, их ссоры редко достигали того накала, на который способны лишь молодожены.

– Пойдем, – коротко бросил он. – Мне надо с тобой поговорить.

Его жена, молодая, с яркими, достойными кисти Тициана воло сами, живая и непринужденная, словно французская тряпичная кукла, последовала за ним в гостиную.

– Послушай, Гретхен, – он присел на краешек дивана, – начиная с этого вечера, я собираюсь… Что ты делаешь?

– Ничего. Я просто ищу сигареты. Продолжай.

На цыпочках, затаив дыхание, она вернулась к дивану и уютно устроилась рядом с Роджером.

– Гретхен…

Он вновь остановился на полуслове. К нему протянулась рука – ладонью вверх.

– Ну, что теперь? – с раздражением спросил он.

– Спички.

– Что?

Чирк! Вспыхнула спичка. Они посмотрели друг на друга с напряжением.

На этот раз ее прекрасные глаза безмолвно просили прощения, и он рассмеялся. Как бы там ни было, она всего лишь закурила. Но в данный момент он был не в настроении – и любое, даже самое обычное, действие раздражало его сверх всякой меры.

– Если у тебя все же найдется немного времени, чтобы выслушать меня, – сердито сказал он, – то, возможно, тебе будет даже интересно поговорить со мной об этой богадельне.

– Какой еще богадельне? – В ее взгляде появилось изумление; теперь она сидела тихо, как мышка.

– Никакой. Я сказал это, чтобы привлечь наконец твое внимание. Итак, сегодня вечером начинаются шесть самых, быть может, важнейших недель за всю мою жизнь – шесть недель, которые покажут, останемся ли мы навсегда жить в этом гадком маленьком пригороде, в этом гадком маленьком домишке!

Тревога в черных глазах Гретхен сменилась тоской. Она была настоящей южанкой, и все, связанное с переменами в жизни – даже в лучшую сторону! – не вызывало у нее ничего, кроме головной боли.

– Шесть месяцев назад я уволился из «Нью-йоркской литографической компании», – торжественно заявил Роджер, – и открыл собственную рекламную контору.

– Я знаю, – перебила его Гретхен; в ее голосе слышалось сожаление. – И теперь вместо гарантированных шести сотен в месяц мы имеем лишь пять, и то не всегда.

– Гретхен, – резко продолжил Роджер, – если еще шесть недель ты будешь верить в меня так же сильно, как и прежде, то мы будем богаты. У меня появился шанс – я могу заполучить несколько крупных клиентов, то есть выгоднейшие заказы в стране…

Он запнулся.

– И в течение этих шести недель мы не будем принимать никаких приглашений и никого не будем звать к себе. Каждый вечер я буду работать дома, и мы опустим все шторы, а если кто-нибудь станет стучаться в дверь, мы не откроем.

Он весело улыбнулся, как будто только что изобрел новую игру и теперь предлагал в нее поиграть. Но Гретхен продолжала все так же тихо сидеть, и его улыбка исчезла – теперь он смотрел на жену не уверенно.

– Ну, что? – прервала молчание Гретхен. – Ты ведь не думал, что я тут же подпрыгну и примусь петь от радости? Ты и так работаешь более чем достаточно. Если же ты станешь работать еще больше, то все кончится нервным срывом. Я читала о…

– Не беспокойся обо мне, – перебил он ее, – со мной все будет в порядке. Но ты, наверное, будешь умирать со скуки, сидя дома каждый вечер.

– Нет, не буду, – ответила она, но не убедила даже себя, – разве только сегодня.

– Почему сегодня?

– Джордж Томпкинс пригласил нас на ужин.

– И ты приняла приглашение?

– Ну конечно! – нетерпеливо сказала она. – Почему бы и нет? Ты все время говорил, что тебе не нравятся наши соседи, и я поду мала, что для разнообразия ты был бы рад сходить куда-нибудь еще.

– Но перемена, по крайней мере, должна быть к лучшему, – сухо заметил он.

– Итак, мы идем?

– Видимо, придется, ведь ты уже обещала!

К неудовольствию Роджера, разговор внезапно окончился. Гретхен вскочила, небрежно его поцеловала и побежала на кухню греть воду для ванной. Вздохнув, он осторожно засунул свой портфель за книжный шкаф. Хотя в портфеле не было ничего, кроме рекламных ри сунков и набросков, ему казалось, что это именно то, что в первую очередь заинтересует нежданного взломщика. Затем он рассеянно поднялся наверх, заглянул в детскую поцеловать малыша и переоделся в вечерний костюм.