Гитлер и Габсбурги

В 1945 г. Макс подумал, что его молитвы, наверное, услышаны. Художественные шедевры, награбленные Адольфом Гитлером по всей Европе, обнаружили в соляных шахтах Альтаузее южнее Зальцбурга. Макса как будто озарило, и он стал внимательно следить за этой историей. Кроме знаменитой «Мадонны из Брюгге» работы Микеланджело, «Гентского алтаря» Яна ван Эйка, шедевров Вермеера, Гитлер спрятал еще сорок ящиков с предметами искусства из Конопиште[999].

Максимилиан написал множество писем во все военные инстанции, которые потом назвали «спасителями памятников», с просьбами вернуть семейные портреты, картины, фотоальбомы и книги из частной библиотеки своей матери. Это наследство Франц-Фердинанд и герцогиня Гогенберг хотели бы передать своим детям, внукам и правнукам, которых им, может быть, и не суждено было увидеть[1000].

Он писал красноречиво и прочувствованно, без озлобленности, горечи и самовозвеличивания, но ему всякий раз отвечали отказом. Со временем все сокровища Гогенбергов, найденные в горах Австрии, были возвращены Чехословакии[1001]. В 1947 г. Конопиште снова открыли, но уже как музей[1002]. В завещании Максимилиан просил сына сделать все, что тот сможет, но вернуть семье Конопиште вместе со всеми произведениями искусства. При жизни отец никому ничего об этом не говорил ни прямо, ни намеком. Шокированный Франц, чувствуя на себе бремя ответственности, решил отправиться в Чехословакию и посетить замок отцовской мечты[1003].

Франц Гогенберг как будто съездил в мир прошлого, который отец всегда скрывал от него и от которого никуда не мог деться. Вернувшись в Австрию, Франц сказал братьям: «Теперь я решительно не понимаю отца»[1004]. В голове у Франца не укладывалось, как это человек, потерявший любящих и любимых родителей, полнейшую безопасность, крепко спаянную семью, гнездо в Конопиште, переживший арест, публичное унижение, гитлеровские концентрационные лагеря, всю жизнь ни на кого не гневался и не горевал. Отец никогда не говорил ни о потерях, ни о ранах, но они болели в душе его сына Франца. Съездив в Конопиште, он стал другим. Младшая дочь Франца София объясняла это так:

Отец был неистощимым шутником. Он страстно любил искусство и природу, но был при этом чувствителен, в чем-то даже хрупок. С годами Сараево, Конопиште, годы правления Гитлера бросали на него все более сильную тень. Он чувствовал, что распался бы как личность, потеряв столько же, сколько отец. Эта тяжелая правда начала буквально преследовать его[1005].

Франц много раз потом приезжал в замок. Но в 1977 г. он умер от сердечного приступа, не дожив и до пятидесяти лет. Этого никто не ждал, и, когда он был жив, никто из следующего поколения семьи с ним не ездил. Только когда пал коммунизм, младшая дочь Франца, принцесса София, и ее муж, барон Жан де Потеста, наконец-то посетили Конопиште. Софию назвали в честь двоюродной бабушки, родившейся здесь, но она не ожидала, что вид дома заставит ее расчувствоваться, и вспоминала через много лет:

Я не ожидала, что меня что-нибудь тронет. Я не чувствовала никаких связей с этим домом, вроде бы просто зданием из кирпича и камней, но меня поджидал сюрприз. Любовь явственно ощущалась в каждой комнате. Прошло много лет, но она никуда не исчезла. Это было гнездо, настоящее семейное гнездо, где хранилась память об отце, матери и детях, которые жили здесь и любили друг друга. Даже нацистские убийцы и грабители, даже слепая ненависть Гитлера к нашей семье не смогли изгнать отсюда дух любви[1006].

Принцесса София потом приехала в Конопиште с тремя своими детьми. Они были примерно тех же лет, что и сироты Франца-Фердинанда – София, Макс и Эрнст, – когда их выселили из замка. Именно после этой поездки она решила попытаться вернуть Конопиште семье. Многолетние юридические битвы в местных, государственных и международных судах закончились тем, что на все свои требования она получила отказ. Но в 2013 г. она сказала:

Важна борьба сама по себе. Совсем необязательно, что будет какой-то результат. Важно, чтобы люди знали правду. Важно, чтобы все знали, что случилось, что было сделано, как было сделано. Если у меня не получится, продолжит кто-нибудь из следующего поколения, ведь в конечном счете это борьба за правду и справедливость[1007].

28 июня 2014 г. четыре поколения семьи Гогенбергов собрались в австрийском замке Артштеттен. Сотая годовщина сараевского убийства свела вместе потомков эрцгерцога Франца-Фердинанда, его любимой жены, герцогини Гогенберг, и их кузенов Габсбургов. Они рассказывали семейные истории, делились воспоминаниями, хохотали. Молодые и старые присутствовали на поминальной мессе в базилике Марии Теферль, которую служил их родственник – кардинал Христофор Шенборн, архиепископ Венский[1008].