Гитлер и Сталин перед схваткой

2) Англо-германское заявление о том, что обе державы желают разрядить политическую атмосферу с целью создания возможности совместных действий по улучшению мирового экономического положения.

3) Переговоры о развитии внешней торговли.

4) Переговоры об экономических интересах Германии на юго-востоке.

5) Переговоры по вопросу о сырье. Сэр Горас Вильсон подчеркнул, что сюда должен войти также колониальный вопрос. Он сказал, что в настоящий момент нецелесообразно углубляться в этот очень щекотливый вопрос. Достаточно будет условиться, что колониальный вопрос должен быть предметом переговоров.

6) Соглашение о невмешательстве. Сэр Горас Вильсон пояснил, что требующееся от германской стороны заявление содержится уже в речи фюрера от 28 апреля. С английской стороны также будут готовы сделать заявление о невмешательстве по отношению к Великой Германии».

Мой другой собеседник, бывший сотрудник Риббентропа Фриц Хессе, также участвовавший в переговорах с Вильсоном, мне рассказывал, что в первой половине августа 1939 года Вильсон излагал ему программу из шести пунктов, которую просил довести до сведения Гитлера. Вот эти пункты:

Пункт первый: оборонительное соглашение на 25 лет.

Пункт второй: английская декларация о постепенном возвращении Германии ее бывших колоний и создание совместного англо-германо-французского комитета.

Пункт третий: включение Германии в Оттавское соглашение, то есть превращение ее в «младшего партнера» в рамках Британской империи.

Пункт четвертый: договор о разграничении экономических сфер влияния между Англией и Германией, в ходе которого Англия была готова признать специфическую сферу интересов Германии на континенте в том случае, если это не приведет к ущемлению английских интересов.

Пункт пятый: открытие для Германии лондонского финансового рынка и заем размером до 4,5 миллиарда имперских марок.

Пункт шестой: в качестве ответного шага Гитлер должен обязаться не предпринимать никаких акций в Европе, которые бы привели к войне, за исключением таких, на которые он бы получил полное согласие со стороны Англии.

Все та же программа второго Мюнхена, тот же план, который был предложен Вольтату в июле!

Что же получилось из «плана Вильсона»? Для ответа на этот вопрос мы должны оторваться от архивных документов и перенестись в напряженную обстановку двух роковых месяцев – последних месяцев европейского мира. Адольф Гитлер уже тогда знал, что это последние два мирных месяца, так как дата вторжения в Польшу была назначена. Но мир еще этого не знал.

Итак, 21 июля 1939 года тайный советник Вольтат вернулся в Берлин после окончания его доверительной миссии. Но тут начались непредвиденные события. Их причина была однозначной: в Лондоне кроме завзятых «мюнхенцев» типа Вильсона, Чемберлена и Хадсона были трезвомыслящие люди, понимавшие всю опасность сговора с Гитлером. Их поддерживали многие среди журналистов. Именно они и предали гласности закулисные переговоры Вольтата. Разгорелся скандал. 22 и 23 июля вся лондонская печать шумела о скандале – и ряд газет, хотя и не располагал точными сведениями о содержании переговоров, требовал: «Не допустить второго Мюнхена!» В палате общин и в печати Хадсон, Чемберлен, Галифакс и другие клялись, что слухи неверны, что сообщения вымышлены. Однако не удалось устранить впечатление о двойной англо-немецкой игре. Иван Михайлович Майский, бывший тогда послом СССР в Лондоне и являвшийся одним из лучших знатоков европейской ситуации, рассказывал мне как-то, что сообщения о встречах Вольтата привлекли его большое внимание, а влиятельные лондонские журналисты заверяли посла, что их сообщения не являются плодом фантазии. Обо всей этой истории И. М. Майский подробно докладывал в Москву, считая переговоры Вольтата опасным симптомом. Майский был прав, хотя он и не знал полного объема ведшейся в те недели запутанной дипломатической игры, в которой участвовал не только Вольтат. Еще с периода Мюнхена сложились определенные каналы, по которым шел неофициальный обмен мнениями – как между правительственными, так и между политическими и военными кругами Германии и Англии. Правда, с немецкой стороны значительная часть подобных контактов выпадала на так называемую «генеральскую оппозицию» и ее политических эмиссаров (К. Герделер и другие). Практическое осуществление подобных контактов шло через ведомство адмирала Канариса (абвер).