Гитлер и Сталин перед схваткой

Эпитет «вынужденное» в применении к решению Сталина неизбежно звучит не столько объяснением, сколько оправданием. Мол, Сталин его не хотел, но жизнь вынудила. Просто и логично. Но не все простое и логичное обязательно правомерно. Тем более что Сталин не привык оказываться «припертым к стенке». Мастер альтернативных решений, он всегда оставлял для себя свободу выбора. Так, он считал себя свободным в выборе 1939 года. Но недаром более опытный в международных делах Литвинов высказывал (конечно, в узком кругу) опасения, что в опасной игре с Гитлером Сталин может оказаться проигравшим. Однако, как предупреждал великий Гегель, сова Минервы вылетает лишь ночью. А летом 1939 года до июня 1941 года еще было далеко.

Как бы мы сегодня ни относились к политике Сталина, следует признать, что в тогдашних сложнейших условиях советская дипломатия поставила своеобразный рекорд высшего политического пилотажа. Перед лицом европейской общественности СССР продолжал политику коллективной безопасности, не только ведя переговоры с Англией и Францией по поводу противостояния будущей нацистской агрессии, но и проявляя на них большую активность. Что же касается ставших известными в Москве «подводных течений» в германской внешней политике, то они были умело локализованы на рутинных переговорах по экономическим вопросам, факт ведения которых не скрывался и порой даже афишировался, — что в Лондоне и Париже воспринималось как допустимое и принятое средство давления Кремля на западных партнеров. Реальная жизнь шла не по одной колее.

Глава четырнадцатая. Человек, без которого не было бы пакта

…Он не собирался стать дипломатом. Выходец из дворянской семьи, он вступил в большевистскую партию в 1918 году и занялся литературными делами. Как истинный пролеткультовец, он нещадно громил буржуазную литературу (даже Пушкина!). С тех времен он надолго сдружился со своим земляком Михаилом Шолоховым.

Стать бы Астахову литературоведом, но партия решила по-другому. С 1920 года Георгий Александрович Астахов перешел из журналистики на дипломатическую службу, где успешно проявил свои литературные и человеческие таланты: работал в пресс-отделах советских полпредcтв в Анкаре, Токио, Лондоне, Берлине и даже возглавлял пресс-отдел Наркоминдела (1936-1937). Он стал первым советским послом в Йемене и подписал первый в истории советской дипломатии договор с арабским государством.

Астахов не бросил журналистику. Часто печатался (под псевдонимами) в газетах, опубликовал четыре книги, а в 1929-1930 годах был заместителем заведующего иностранного отдела «Известий».

Май 1937 года предопределил дальнейшую судьбу Астахова: по рекомендации наркома Литвинова он поехал в Берлин, где занял пост сначала советника, а затем поверенного в делах Советского Союза в Германии. С весны 1939 года Астахов стал поверенным в делах СССР в Германии. В апреле полпред Алексей Мерекалов был внезапно отозван, и на плечи Астахова лег тяжелый труд руководить действиями советской дипломатии в Германии в тот судьбоносный год, когда был подписан пакт Молотова — Риббентропа. Пакт, предопределивший будущее Европы.

В начале 1939 года советская дипломатия жила в Берлине в состоянии изоляции. Уже не было Давида Канделаки, ряд известных дипломатов (Крестинский, Юренев, Бессонов) очутились на скамье подсудимых как «враги народа». Посол Алексей Мерекалов, недавно и поспешно переквалифицировавшийся из инженера-хладобойщика в дипломата, делал лишь первые шаги на скользком дипломатическом паркете. Языка он не знал. Посольство было не полностью укомплектовано. В этой ситуации особая роль выпала Астахову.

Деятельность Астахова запечатлена специфическим образом. В архиве Наркоминдела сохранился т. н. «дневник Г. А. Астахова» — его записи периода работы в Германии. Собственно говоря, это не был дневник в общепринятом смысле слова. В советской (да и не только советской) дипломатической службе был принят порядок, согласно которому любой дипломат, проведя сколько-нибудь важную беседу, должен был ее записать и оформить в качестве документа, получавшего заголовок: «Из дневника (имярек)». Астахов был очень аккуратен, записывая и соответственно оформляя свои многочисленные беседы. Круг его собеседников был очень широк: официальные чины министерства иностранных дел, дипломаты других стран, иностранные и немецкие журналисты. Наиболее важные записи он оформлял отдельно, другие — суммировал и представлял в Москву в сводном документе. Так и возник «дневник Г. А. Астахова».