Гитлер и стратегия блицкрига. Третий рейх в войне на два фронта. 1937-1943

Советское командование, не верившее, что немцы начнут наступление на Москву так поздно, снова было захвачено врасплох. 3 октября танки Гудериана ворвались в город Орел, причем настолько стремительно, что по улицам города продолжали ездить легковые автомобили, а заводское оборудование, которое еще только подготовили к отправке на Урал, было захвачено абсолютно невредимым.

Генерал Еременко, командовавший Брянским фронтом юго-западнее Москвы, попросил разрешения вывести три находившиеся под угрозой советские армии, пока они не оказались в ловушке. 5 октября в Ставке разрешения он не получил. На следующий день Брянск пал, и в результате грандиозного удара Гудериана русские лишились большей части 3-й, 13-й и 15-й советских армий. В это же время, к несчастью для немцев, немецкие танкисты впервые встретили высокоманевренные советские танки Т-34, которые в условиях осенней распутицы многократно превосходили немецкие танки. Начались дожди, быстро превратившие плохие русские дороги в обширные болота, непроходимые для любой техники, кроме гусеничной.

10 октября генерал Жуков сменил маршала Тимошенко на посту командующего Западным фронтом. В его распоряжении было не менее 40 % советских войск европейской части России. Группа армий Бока успешно организовала еще одну ловушку в районе Вязьмы. Вместе с Брянским котлом она дала немцам более 660 000 советских пленных из семи российских армий, а также 5500 орудий и 1200 танков. И снова поспешные решения Адольфа Гитлера оказались удачными, и даже осторожный Гальдер 8 октября признался, что «при хорошем руководстве и умеренно хорошей погоде мы не можем не достичь успеха в окружении Москвы».

Гитлер, ожидая падения Москвы через две, максимум три недели, 3 октября официально заявил, что Красная армия повержена и «больше никогда не поднимется». 9 октября это заявление повторило нацистское министерство пропаганды – к большому недовольству его проницательного главы доктора Геббельса. Предыдущие приказы о сокращении размеров немецкой армии и урезании и так недостаточного производства военной продукции были подтверждены, а 7 октября торжествующий фюрер приказал не принимать капитуляцию Москвы и Ленинграда. Следовало всячески поощрять бегство населения из этих городов, чтобы избавить немецких победителей от необходимости впоследствии кормить лишних людей, а также увеличить хаос и неразбериху из-за большого числа беженцев в советском тылу.

Румыны после весьма продолжительной и дорогостоящей осады 16 октября захватили Одессу. Так же как и с другими военно-морскими базами на Черном море, русские благодаря постоянному господству в этих водах сумели сначала бесперебойно снабжать, а потом эвакуировать большинство своих сил из Одессы в Крым, который теперь находился под угрозой. Правда, почти вся техника досталась жадным и плохо оснащенным румынам.

Не только немцы верили, что Москва вот-вот падет. Впрочем, это и неудивительно. Лишь немногие – если таковые были вообще – армии могли продолжать борьбу после потери нескольких миллионов пленных и основной массы техники. Хаос и деморализация, царившие на советском Западном фронте, теперь дошли до Москвы. Зловещие призывы советского правительства по радио 13 и 14 октября, внезапный перевод 15 октября дипломатического корпуса в Куйбышев, информация о подходе немцев 18 октября к Можайску – все это породило в городе панику.

За полумиллионом граждан, которые систематически вывозились из города до этого, последовали правительственные и партийные чиновники, которые, пользуясь любыми подвернувшимися транспортными средствами, уезжали на восток. Повсеместно шли грабежи, в спешке уничтожались официальные документы, а 19 октября даже поступили приказы из Москвы о приостановке деятельности советским разведчикам за границей. В общем, все говорило о том, что русские ожидают падения своей столицы.

Покидал Сталин на короткое время город или нет, точно неизвестно, но объявление 19–20 октября осадного положения, так же как и то, что немецкие танки застряли в грязи в период дождей, позволило несколько улучшить ситуацию в Москве, где вновь воцарилась ставшая уже привычной апатия. Полмиллиона горожан были спешно направлены на строительство оборонительных сооружений в столице; одновременно велось укрепление фортификационных сооружений, построенных в августе и сентябре вокруг Москвы. Два известных коммуниста – генерал Жуков и Георгий Димитров, не являвшиеся поклонниками Сталина, – заявили о его мужестве в период кризиса.

К 7 ноября, когда Сталин принял военный парад на Красной площади и выступил с речью в ознаменование годовщины социалистической революции, советский режим пережил самую страшную угрозу своему политическому господству за всю Вторую мировую войну. Представляется важным, что в другой речи, произнесенной 6 ноября, Сталин говорил о «великом русском народе», который немцы имели «наглость» попытаться уничтожить. В то же время он говорил об обещании неизбежного открытия второго фронта на западе как о форме помощи Красной армии.