ГИТЛЕР, Inc.

Американский историк и дипломат Джордж Ф. Кеннан, подобно многим своим соотечественникам, оказался в некоторой степени не в состоянии осознать, что явилось заранее спланированным методом решения первого уравнения евразийской проблемы: то есть создание в России фантомного режима, враждебного Германии. Современники оказались в большинстве своём не в силах понять, что белые мастодонты были самым естественным образом обречены — этого требовало недопущение евразийского объятия, и всё пресловутые союзнические отвлекающие шоу были лишь следствием заранее обдуманной и тщательно подготовленной мировой бойни. Разыгрывая осторожную политику интервенции, правительства Британии. Франции и Соединённых Штатов вводили в заблуждение общественность своих стран, внушая ей, что они действительно навлекли на себя ненависть коммунистов, выступив на стороне врагов своих врагов (то есть на стороне белых), тогда как в действительности они занимались исключительно тем, что всё это время обманывали белых. Таким образом, упрёк в том, что союзники «показали себя с наихудшей стороны», вылился в неучтивый отказ признать великолепно исполненный манёвр, обошедшийся всего в пятьсот жизней, но позволивший избавиться в центральном регионе от мощной силы потенциальных русских союзников юнкерской Германии с восточной стороны евразийской разделительной линии. Если не считать отвратительной мясорубки братоубийственной Гражданской войны в России, стоившей около 10 миллионов душ, операция западных союзников увенчалась блестящим успехом — так что в этом отношении западные державы скорее показали себя с наилучшей стороны.

Мирный договор, оказавшийся слишком жёстким

«Четырнадцать пунктов» Вудро Вильсона, опубликованные в заключительном периоде войны, в январе 1918 года, были лишь предварительным наброском послевоенного устройства мира; в этом проекте рассматривалось «восстановление» подвергшихся вторжениям территорий и содержались уверения воевавших сторон в том, что не будет «аннексий, контрибуций и карательных мёр».

5 ноября 1918 года американская позиция была более подробно разъяснена в ноте, направленной германскому правительству государственным секретарём США Лэнсингом, согласно которой Германия должна была уплатить «компенсацию за ' ущерб, причинённый гражданскому населению… союзных государств и его собственности… агрессивными действиями на суше, в море и в воздухе» (101). На этих условиях немцы подписали соглашение о перемирии.

Тем временем 6 февраля 1919 года в Веймаре, вдали от временных берлинских неурядиц, собралась Национальная ассамблея, и пять дней спустя новорождённая республиканская Германия получила своего первого президента — социалиста Фридриха Эберта.

Вскоре начались ожесточённые споры о «репарациях». Если под «ущербом» понимать только порчу имущества и собственности, то Франция, на территории которой имели место наиболее сильные опустошения и разрушения, имела право заявить претензии на большую часть возмещений и компенсаций. Для того чтобы хоть немного склонить чашу весов в пользу Британии, Ян Сматс, питомец милнеровского «Детского сада»*

* См. выше.

и представитель Южной Африки на парижских переговорах, нашёл лазейку в ноте Лэнсинга: цитируя слова статьи, согласно которой «Германия признавалась ответственной за весь ущерб, причинённый гражданским лицам», он умело склонил Вильсона к тому, чтобы включить в счёт репараций денежные пособия и выплаты семьям солдат, а также пенсии для вдов и сирот.

Экономист Джон Мэйнард Кейнс, представлявший в Версале Британское казначейство, подсчитал, что назначение этих выплат не только нарушило переговорные пункты Вильсона, но и в два с половиной раза превосходило денежное выражение общего ущерба, причинённого на Западном фронте. Добавив к первоначальному переводу наличных средств в сумме 5 миллиардов долларов, ожидавшемуся к маю 1921 года, дополнительные выплаты (25 миллиардов долларов) и компенсации за вызванные войной разрушения (10 миллиардов долларов). Кейнс оценил репарационную нагрузку в 40 миллиардов долларов: эта сумма в три раза превосходила весь предвоенный годовой доход германского рейха и находилась за всякими пределами платежеспособности побеждённой Германии (102). Кейнс не скрывал своего негодования — представленные суммы были откровенно абсурдными.