ГИТЛЕР, Inc.

В ходе этого обвала рейхсбанк потерял половину своего зо­лотого запаса, а управляющий банком Хафенштейн в ноябре 1923 года умер от сердечного приступа. Крестьяне придержива­ли зерно, дожидаясь повышения цен, а люди в городах голода­ли; пролетариям терять было нечего, а праздные собственники, состояния которых находились в надежных местах за границей, чувствовали себя лучше, чем в конце войны. Однако мелкая бур­жуазия (das Kleinblirgertum), представители которой жили на некий фиксированный доход, была практически сметена с лица земли. Гиперинфляция уничтожила накопления среднего клас­са: в середине двадцатых годов этот обнищавший слой населе­ния начал массами вливаться в ряды нацистов.

Веймарская гиперинфляция — это история иностранного заговора и внутреннего предательства; отсюда нечестность бри­танского тезиса и прискорбная неполнота германской апо­логии: в противоположность основному тезису германской за­щиты мы можем утверждать, что не репарации обусловили германский финансовый крах, они лишь ускорили его наступле­ние. За период с 1919-го по 1922 год Германия уплатила в качест­ве репараций около 10 процентов своего дохода (156), это было единственное, что Германия вообще уплатила союзникам вплоть до прихода к власти Гитлера (157).

В «клетке» Веймарской республики германская элита ис­терзала марку, экспортировав в надежно защищенные от не­мецкого фискального ведомства места неучтенную, но весьма значимую часть германского государственного достояния. Рейх был вынужден, в качестве паллиативной меры осущест­вить массивный «плавающий» заем, который к 1923 году был погашен морем ничего не стоящих бумажек. Именно предста­вители германского паразитирующего класса, которые нанес­ли Германии удар в спину и буквально подтолкнули возмущен­ный средний класс в силки, расставленные нацистами, люби­ли рассуждать о достоинствах радикализации. Все это в точно­сти соответствовало предвидениям Веблена, который злове­ще предсказывал, что репарации «спровоцируют радикализм в Германии».

В конце, когда рейх был «очищен» от военного займа, весь военный долг Германии, составлявший треть всего богатства страны в ее лучшие имперские времена, в ноябре 1923 года но­минально стоил один доллар двадцать три цента.

Теперь, когда Германия оказалась очищенной от своих им­перских долгов, Америка внезапно изъявила желание вновь по­явиться на европейских берегах, чтобы непосредственно вме­шаться в реконструкцию и восстановление денежной системы своего вчерашнего врага: Веймар стоял на пороге своей «золо­той» пятилетки (1924-1929 годы).

Первый натиск нацистских фундаменталистов

Именно в тот момент, когда марка почти достигла дна своего падения, они наконец явились — нацисты. Вначале никто, кро­ме горстки баварцев, не проявлял интереса или осведомленно­сти об этой группке раскольников. Казалось, что это еще одна команда буйных юнцов, желавших вернуть славные довоенные времена. Но нацисты — со временем немцам предстояло это уз­нать — образовали движение, полностью чуждое всеобщей пат­риотической ностальгии. Движение это с самого начала оказы­вало беспощадное сопротивление Веймарской республике. В то время как большинство ветеранских и националистичес­ких ассоциаций трепетно преклонялись перед эмблемами, за­имствованными из недавнего имперского прошлого — орлами, крестами и черно-бело-красными прусскими знаменами, — эмб­лемой нацистов была одна только свастика; было такое впечат­ление, что гитлеровцы оседлали германский национализм как своего рода троянского коня, чтобы втащить чуждое мировоз­зрение, переведенное на общепринятый язык — на реакцион­ные идиомы, доступные отчаявшемуся простому народу. Особая космология, символизируемая правовращающей свастикой, — тайное знание, скрываемое за плотно закрытыми дверями ложи Туле*,

* Глава 2, стр. 100-101

— никогда не упоминалась, даже косвенно, в речах Гитлера и его последователей, оставаясь исключительной приви­легией посвященных. В отличие от националистов старой гвар­дии, нацисты были религиозной сектой, закамуфлированной в наряд политической партии, НСДАП, и защищенной собствен­ной милицией — штурмовыми отрядами (СА), позже усиленными преторианской когортой СС. С течением времени, однако, если не считать бросающегося в глаза сохранения эмблемы, нацисты стали вести себя подобно подавляющему большинству правых ре­акционеров: они вели свою политическую баталию с Веймарской республикой яростными инвективами, обструкционизмом, дема­гогическим подстрекательством и постоянными стычками с «пролетарскими батальонами», организованными и спаянными железной дисциплиной отрядами левых.