Гитлер. Неотвратимость судьбы

«Всеобщее стремление ведущих лиц промышленности, — скажет в июле 1947 года Шредер на одном из допросов, — заключалось в том, чтобы к власти в Германии пришел сильный фюрер, который мог бы образовать сильное и стабильное правительство. Когда НСДАП 5 ноября 1932 года потерпела свое первое поражение и стало ясно, что ее звезда начала клониться к закату, поддержка со стороны промышленников стала особенно настоятельной, все они были связаны страхом перед большевизмом и надеждой на то, что национал-социалисты — коль скоро они придут к власти — установят в Германии прочный политический и экономический фундамент. Надо упомянуть в этой связи, что Гитлер проектировал увеличить немецкий вермахт с 100000 до 300000 человек… Было широко известно, что одним из важнейших программных пунктов Гитлера был разрыв Версальского договора и возрождение сильной Германии как в военном, так и в экономическом отношениях».

«Экономика, — говорил Крупп в тюрьме, — нуждается в спокойном поступательном развитии. В результате борьбы между многими немецкими партиями и силами беспорядка не существовало возможности для производительной деятельности. Мы — члены семьи Круппа — не идеалисты, а реалисты… у нас создалось впечатление, что Гитлер обеспечит нам необходимое здоровое развитие. И он действительно сделал это… Нам было необходимо суровое, крепкое руководство». Ему вторил Функ, который на Нюрнбергском процессе говорил, что все промышленники были убеждены, что именно Гитлер предотвратит коммунизм и гражданскую войну.

В ноябре 1932 года президент Германии фон Гинденбург получил секретное обращение 12 германских промышленников, среди которых были Шахт, Шредер, Тиссен, Верман, Оппен, Кастль и Рострег. «Национальное движение нашего народа, — говорилось в нем, — является залогом своеобразного начала эпохи, которая путем преодоления классовой борьбы создаст необходимые предпосылки для возрождения экономики… Передача руководства… кабинету во главе с фюрером крупнейшей национальной партии уничтожит слабости и ошибки, которые неизбежно сопутствуют массовому движению, и превратит миллионы людей, которые сейчас стоят в стороне, в позитивную силу». Промышленники не называли Гитлера, но президенту и так было понятно, кого они имеют в виду.

Надо полагать, что подобное воззвание заставило бы задуматься любого президента, к которому обращались с просьбой самые влиятельные люди страны. Да это была и не просьба, а самый настоящий ультиматум. Президент получил предложение, отказаться от которого не мог даже он. Тем более что всего через несколько дней Гинденбург получил еще два послания с требованием назначить Гитлера рейхсканцлером, и подписаны они были такими влиятельными промышленниками, как Фридрих Рейнгард, Альберт Феглер, Фриц Шпирнгорум, и еще пятью их коллегами. Затем к президенту прибыло письмо от Бруно Линднера. «Наступила настоятельная необходимость, — писал Бруно, — помочь национал-социалистам прийти сейчас к власти, не то будет слишком поздно, ибо коммунизм уже энергично стучит к нам в дверь».

Выяснить «настроение старого барона и наилучшие способы преодолеть его продолжающееся до сих пор сопротивление» было поручено фон Папену. Вестфальский барон и крупный промышленник, он был всем этим господам куда ближе, нежели фон Шлейхер со своими социальными идеями. Общее мнение прекрасно выразил в своем письме банкиру Шредеру Кепплер: «Надо пустить в ход все рычаги, чтобы заставить старого барона принять единственно правильное решение… Господин фон Папен окажет величайшую услугу немецкому народу, если сумеет, добиться соответствующего решения старого барона».

* * *

4 января 1933 года Гитлер в сопровождении Гиммлера и Гесса отправился на виллу влиятельного кельнского банкира Шредера. Но впустили к Шредеру только одного фюрера. Помимо хозяина в кабинете находились фон Папен и Кепплер. Фон Папен, который на этой встрече выступал как представитель тех самых хозяйственных кругов, которые приблизились к нему еще во времена его канцлерства, заговорил о том, что Гитлеру следует примкнуть ко всем правым силам, начиная с президента и кончая «Стальным шлемом». Затем Гитлер изложил свою программу. Да, он все еще настаивал на получении поста канцлера, но согласен вступить в коалицию с фон Папеном и националистами Гугенберга и восстановить Харцбургский фронт. Шредер согласно кивнул, и судьба Шлейхера и его правительства была решена.