Гитлер. Неотвратимость судьбы

Да, немцы понесли жестокое поражение, но благодаря могучему военно-промышленному потенциалу Гитлер сумел в считанные недели не только восстановить военную силу и технику, но даже увеличить их! Если в июне 1941 года под ружьем в вермахте находилось 5,5 миллиона человек, то к июлю 1942 года он насчитывал уже 6,2 миллиона солдат и офицеров. Увеличилось количество танков, орудий и самолетов. И по большому счету дело было не во внезапности, а в том простом факте, что к началу войны Красная Армия была намного слабее вермахта. Даже если бы сам Гитлер назвал Сталину день начала войны, мало что изменилось бы. Невозможно было за каких-то полтора года, которые прошли со дня окончания войны с Финляндией подготовить новую по качеству армию. Печально, но факт: не было у СССР в те годы ни той самой победоносной армии, о которой пелось в песнях, ни тех самых «первых маршалов», которые должны были повести ее в бой.

Поражение под Москвой отрезвило Гитлера и его генералов, и теперь фюрер думал уже не о «полной победе», а о том, как лучше закрепиться на оккупированной территории. «Для будущей весны и лета, — писал в своем дневнике Геббельс в марте 1942 года, — фюрер вновь создал совершенно ясный план… Его целями являются Кавказ, Ленинград и Москва… Возможно, на Востоке дело дойдет до столетней войны, но она не причинит нам более никаких забот». В своей записи Геббельс не случайно поставил на первое место Кавказ с его нефтью и другими природными богатствами. Да и сам фюрер, выступая 1 июня 1942 года в штабе группы армий «Юг» в Полтаве, сказал: «Если мы не возьмем Майкоп и Грозный, я должен буду закончить войну!»

Уже мало веря в своих полководцев, Гитлер решил лично руководить всеми действиями на Восточном фронте, что он и делал из своей знаменитой ставки «Вервольф» («Оборотень») в Виннице. 21 апреля 1942 года он подписал Директиву ОКВ №41, в которой был подробно изложен план летней кампании.

«Операция, — пишут Д. Мельников и Л. Черная, — распадалась на три этапа: на первом предусматривалось продвижение немецких войск из района Орла на Воронеж и оттуда вниз по течению Дона; на втором — удар из района Харькова на восток в направлении Волги; на третьем — объединение в районе Сталинграда войск, наступавших вниз по течению Дона из района Таганрог — Артемовск».

В отличие от Сталина немецкое руководство отнеслось к донесениям своей разведки о намерении Сталина наступать на Харьков со всей серьезностью, в результате чего советские войска оказались под угрозой окружения к юго-востоку от Харькова. Но… напрасно Василевский и Тимошенко уговаривали Сталина остановить наступление на Харьков. Тот упрямо стоял на своем, и только 19 мая отдал приказ прекратить наступление.

Впрочем, он уже не имел уже никакого смысла. Наступление и так было уже отменено — немцами. Упорство Сталина стоило жизни многим тысячам солдат и офицеров, брошенных им в совершенно бессмысленную бойню, а около 240 тысяч попали в плен.

Но… история учит только тому, что ничему не учит… Верный своим принципам, которые столько раз выручали его в Гражданскую войну, Сталин и не подумал успокаиваться и послал на юг Мехлиса, который должен был сделать все возможное, чтобы привести в надлежащее состояние Крымский фронт и освободить Севастополь. Привел, да так, что уже очень скоро сам перестал понимать, что происходит на фронте. Когда фон Манштейн атаковал Керчь, 21 советская дивизия были разбиты в пух и прах. В ожесточенных боях было потеряно почти 20 тысяч человек и большое количество военной техники.

А затем наступил черед Севастополя. После двадцати семи дней беспрерывного обстрела оборонительные сооружения города были разрушены, и все 106 тысяч его защитников, за исключением небольшой группы солдат и офицеров, погибли.

Теперь уже никто точно не скажет, скольких жизней стоили отказ Сталина провести соответствующую подготовку в армии перед войной и его совершенно необдуманные приказы, основанные не на точном расчете, а на тех принципах, с помощью которых он когда-то выбивал на Северном Кавказе хлеб. Но то, что счет в этом случае шел на миллионы, не вызывает сомнений…

Летом 1942 года началось второе немецкое наступление. И хотя Сталин был прекрасно знаком с планом «Блу», он упорно отказывался верить своей разведке и был неприятно удивлен, когда немцы начали прорыв не на ожидаемом им московском направлении, а пошли на Дон и к нефтяным промыслам Кавказа. 10 августа вермахт взял Майкоп, 23 августа вышел к Волге, а 25 августа захватил Моздок, лежавший на пути к богатому нефтью Грозному.