Гитлер. Неотвратимость судьбы

— Учитывая ваши заслуги, — продолжал диктовать Гитлер, — приобретенные деятельностью в партии и государстве, фюрер хочет еще раз воздержаться от смертной казни, но требует вашей немедленной отставки под предлогом, что из-за болезни вы не в состоянии выполнять возложенные на вас обязанности. Борман.

Кончив диктовать, Гитлер бессильно откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Борман и Геббельс вышли из комнаты.

— Что будем делать? — спросил Геббельс. — Такой телеграммой этого борова не удержать!

— Арестовывать! — пожал плечами Борман. — Что же еще!

Он подозвал адъютанта и продиктовал еще одну телеграмму. На этот раз оберштурмбанфюреру СС Франку, командиру эсэсовской части в Оберзальцберге:

— Геринг имеет изменнические намерения. Приказываю вам немедленно арестовать Геринга, чтобы лишить его всех возможностей их осуществления. Об исполнении доложить мне лично. Борман.

В эту минуту очередной советский снаряд попал в канцелярию. С потолка посыпалась штукатурка. Борман поморщился и закончил диктовать приказ:

— Если Берлин падет, всех предателей от 22 апреля 1945 года расстрелять… Вот так, Йозеф, — взглянул он на Геббельса, и тот согласно кивнул.

Получив приказ Бормана, Франк занял все здания Оберзальцберга и изолировал город от внешнего мира. Но самого Геринга из соображений безопасности отправили в Австрию, где он находился под охраной СС до своего пленения американцами.

Так провалился план Геринга. Однако у далеко не самой сладкой парочки Борман-Геббельс оставался еще один могучий противник: рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Как скоро выяснится, он вел собственную игру. И тем не менее и Борман, и Геббельс были несказанно довольны тем, что им наконец-то удалось покончить со вторым человеком в Германии…

* * *

Артобстрел усиливался с каждой минутой. В бункер фюрера было несколько прямых попаданий, но толстые бетонные перекрытия пока выдержали. Положение обострилось настолько, что часовые в Имперской канцелярии получили автоматы и ручные фанаты на случай отражения парашютного десанта. В северной части немецкой столицы вовсю шли жестокие уличные бои.

Немногочисленные немецкие части и кое-как вооруженный фольсштурм (народное ополчение) отчаянно сопротивлялись, однако превосходство противника было слишком велико. Все были обречены. Последняя надежда на деблокирование армией Венка и танковым корпусом Штайнера рухнула, офицеры сообщали, что улицы усеяны ранеными и убитыми. Повсюду так горела техника, что ночью все было видно как днем. Помещения новой Имперской канцелярии, предназначенные для эвакуации детей берлинского севера и беременных женщин, превратились в постоянно пополнявшийся лазарет.

Приблизительно в это время, используя одну из немногих еще оставшихся свободных улиц, неподалеку от рейхстага и Бранденбургских ворот приземлился легкий трехместный самолет «Шторьх». Этот самолетик отлично зарекомендовал себя во многих секретных и опасных операциях, проводившихся нацистскими спецслужбами, и именно на нем «диверсант номер один» Третьего рейха Отто Скорцени вывез из Гранд-Сало свергнутого Бенито Муссолини.

Самолет пилотировала прославленная немецкая летчица Ханна Рейтч, награжденная Железными крестами I и II степени. Вместе с ней в столицу рейха прилетел раненый генерал-полковник Роберт фон Грейм. Именно его Гитлер назначил преемником Германа Геринга на посту командующего военно-воздушными силами Германии. Рейхсмаршал доверием фюрера больше не пользовался.

— Я прошу разрешить мне остаться с вами в бункере, — попросила фюрера Рейтч.

— Зачем? — удивился Гитлер.

— Хочу разделить вашу судьбу! — ответила знаменитая летчица.

— Нет, — покачал головой фюрер. — Приказываю вам немедленно покинуть Берлин! Я всегда ценил вас как летчицу, — на глазах Гитлер выступили слезы, — а теперь убедился, что вы и очень преданный человек… Эх, если бы все генералы были такими, как вы! — с неожиданной злостью повторил он уже ставшую для него привычной фразу. — Все, прощайте!

Гитлер слегка коснулся рукой плеча стоявшей перед ним отважной летчицы и пошел прочь шаркающей походкой. Женщина заплакала.

Гитлер отправился в кабинет, где его ожидали Ева и чета Геббельсов. Усевшись в кресло, он долго и нудно рассказывал им о чудесной и отважной женщине, с которой только что попрощался. Закончил он свой утомительный монолог все той же фразой о предавших его генералах. Вдоволь наговорившись, он умолк и устало закрыл глаза. И вот тогда-то Геббельс предложил отвезти Еву, секретарш и свою жену в итальянское посольство.

— Там они будут в полной безопасности, — заявил он, — в то время как здесь они рискуют попасть в руки русского десанта…

Гитлер молча слушал, а Ева удивленно смотрела на министра пропаганды. И в самом деле, сколько же можно говорить на эту тему? Она уже приняла решение и останется со своим возлюбленным. Тем не менее в тот же день ей снова пришлось выслушать просьбу об отъезде. На этот раз от Эриха Кемпки. Водитель хорошо знал Еву с 1932 года и всегда желал ей добра.