Гитлер против СССР

Наступление в двух южных зонах — Украинской и Черноморской — отличается такими же трудностями; нужно совершить длительный переход еще до советской границы прежде, чем можно будет начать развертывание сил. Польская армия, которая стоит лицом к лицу с Украиной, не может, конечно, сама предпринять «сокрушительное» наступление против могущественной советской армии; похоже скорее на то, что она, соединившись с германской армией, сама подвергнется страшной атаке с первого же дня войны. Чтобы добраться до украинской границы, германская армия должна или совершить длинное и технически трудно осуществимое путешествие по железной дороге сквозь всю Южную Польшу (польские железные дороги не выдержат бремени этого транспорта уже через несколько дней), или она должна проделать вооруженный военный поход, в полном смысле этого слова, через Чехословакию, поход с боями против чехословацких войск и аэропланов, с боями, которые, конечно, будут достаточно ощутительными.

Германское нападение на Чехословакию должно произойти в этой войне при любых обстоятельствах, и безусловно при современном положении вещей оно представляет смертельную опасность для этой страны (к этой части стратегического «плана Гофмана» мы вернемся впоследствии). Но, разумеется, не нужно понимать это нападение как непосредственную составную часть генерального наступления на Советский Союз, проводимую одновременно с ним; это мало вероятно, по крайней мере до тех пор, пока Австрия и Балканы еще не находятся в руках национал-социалистов. Даже если германской армии, вступившей в Богемию, удастся «разгромить» Чехословакию и при поддержке дунайских фашистов расчистить дальнейший путь на восток, эта победа придет, во всяком случае, слишком поздно, для того чтобы с той же армией предпринять большое неожиданное наступление на Советский Союз. Время для такого неожиданного вторжения, которое только и может в условиях современной стратегии рассчитывать на успех, давным давно будет упущено, и великая армия Советов, естественно, не позволит своему противнику диктовать ей стратегию. Может легко случиться, что в тот самый момент, когда германская армия, совершая победоносный марш с севера, достигнет польско-украинской границы, она не найдет там больше польской армии — своего главного союзника!

Это положение слишком очевидно для того, чтобы в настоящий момент допустить возможность перенесения германского главного наступления, нового «шлиффеновского удара» против Москвы, к югу — на Днепр; и здесь-то как раз и ошибается мистер Сайдтботэм («Скрутейтор»), который, обсуждая в «Sunday Times» другие проблемы, замечает: «Не нужно иметь большое воображение, чтобы представить себе план германской кампании, которая, начавшись соединением с Австрией и Венгрией, сначала расправится с Чехословакией и… которая прорвется на Украину, по направлению к Черному морю».[72]

Возможно и несомненно правдоподобно, что Германия и все фашистские группы на Дунае немедленно пошлют всякого рода подкрепления, войска и материалы польской армии на украинском фронте для усиления ее позиции в борьбе с Красной армией; они постараются сделать это своевременно, после того когда дунайская зона будет завоевана национал-социалистами и фашистами и когда произойдет объединение всех этих сил; тогда сможет быть предпринята новая попытка большого наступления на Киев. Это вторая часть германского стратегического «перспективного» плана, к которому мы еще вернемся… Но основной первоначальный удар на Москву не будет и не может быть предпринят здесь, в южной зоне.

То же самое и еще в большей степени относится, конечно, к черноморской зоне, советской границе с Румынией (Днестр и Одесса), так как переход туда германской армии был бы еще более продолжительным. Необходимость «разгрома» также и Румынии, повторения того, что Макензен сделал в 1916 г., не облегчает германской задачи, а присутствие неподалеку могущественного советского флота в Черном море и турецких друзей СССР отодвигает возможность использовать этот путь для германского генерального штаба лишь на вторую очередь.

Германский штаб должен искать путь, который позволил бы произвести немедленное развертывание собственно германских сил с максимальной легкостью и быстротой, путь, который обладал бы наиболее надежной базой в тылу и вел бы к наиболее уязвимому и центральному жизненному нерву Советского Союза и советской армии.