Гитлер против СССР

Одно время клерикальные аграрии, аристократы и духовенство пытались выдвинуть вперед свой собственный политический банк, Банка ди Рома, которому оказывал поддержку папа, но их скоро заставили отступить. Теперь старая итальянская феодальная аристократия, которая вместе с духовенством правила страной со времен Медичи и Борджиа до дней национального освобождения и с тех пор панически боится только одного — революционной аграрной реформы, — эта аристократия, наиболее влиятельные ее группы, полностью слилась с молодой системой итальянского крупного капитала и имеет в нем свою значительную долю. Например, управление большими военными заводами Ансальдо находится в руках нынешнего маркиза Медичи и графа Каваллеро (совместно с синьором Исайей Леви). В «Фиате» находится князь Бурбон дель Монто, в фирме Терни — маркиз Тритона, в стальном тресте Ильва — маркизы Пачелли и Клаварино, в Сочиетта Италиано ди Кредито (отделение Банка Коммерчиале) — князь Кастельбарко Альбани и т. д..[27]

Эти люди все еще пользуются влиянием за кулисами современной Италии. Фактическим хозяином современной Италии в течение ряда лет был бывший еврейский беженец из Галиции, человек, который является на небосклоне этой страны светилом гораздо более блестящим, чем многие другие. Сам Теплиц недавно (в апреле 1934 г.) официально ушел из Банка Коммерчиале, получив много отличий, но его сын синьор Лодовико Теплиц, бывший главный директор-распорядитель, вместе с другими директорами продолжает великую династию и великую политику миланской олигархии — политику фашизма. Именно этой олигархии служит фашизм, который был ее орудием и ее политическим исполнителем после войны.

Милан не только центр и базис итальянской индустрии, трестов, Банка Коммерчиале; это также колыбель движения Муссолини. Отсюда, а не из Рима, повел Муссолини свои первые силы; здесь собирал он свои первые организованные кадры фашистской партии, «Fascio di combattimento» (1919), которые он набирал среди богатых молодых людей миланских имущих классов, националистских авантюристов и оказавшихся не у дел бывших военных. Здесь он издавал — и издает до сих пор—свой орган «Popolo d'ltalia», угрожая либеральному Риму;[28] и отсюда он получает подлинный внутренний импульс.

Именно в Северной Италии, в Милане и Турине, словно случайно, первые черные террористские шайки возникли в тот же момент, что и революционные батальоны штурмовавших фабрики рабочих: крупный капитал приготовился к самозащите. А когда лидеры новой армии отправились в поход на Рим, когда либеральное правительство короля и парламент сдались фашистам без единого выстрела, без единого звука (как впоследствии сдалось гинденбурговское правительство в Германии, как, быть может, однажды сдадутся «национальные» правительства в других странах), когда Муссолини был провозглашен полубогом, «цезарем третьего Рима» и зажал всю страну в своем кулаке, поставил рабочий класс вне закона и одним жестом сбросил маски и костюмы старой демократии, именно тогда завершилась первая послевоенная фаза политики миланского крупного капитала. Ее социальное существование было укреплено и спасено от пролетарского штурма. Муссолини выиграл гражданскую войну для Теплица, Агнелли, Медичи, Вольпи, Креспи и Пирелли.

Вот почему двойная иерархия Милан — Рим стала единым невидимым оплотом новой диктатуры: вся политическая реконструкция, террор против левых, система корпораций, меры для охраны частных предприятий (особенно во время кризиса, когда группа Банка Коммерчиале находилась на грани краха и позорного банкротства) — каждый шаг внутренней политики Муссолини соответствовал линии и интересам олигархии, с которой Муссолини поддерживал прямую связь не только через «таинственных» министров финансов Вольпи, Юнга и пр. Сын Теплица, Лодовико, принадлежал к кругу близких «друзей» дуче (так же, как прежде он был «правой рукой» Д'Аннунцио, «фиумского бунтаря»). Контуры возникшей впоследствии диктатуры Гитлера — Тиссена в Германии были полностью предвосхищены здесь, хотя и не были такими кричащими. Верно, конечно, что Банка Коммерчиале был когда-то оплотом итальянской демократии — вместе с цветом либеральных салонов и министерств Рима, — и именно его влияние (оказываемое через Джиолитти) долгое время предотвращало вступление Италии в войну на стороне союзников. Но теперь надо было без промедления проводить новую, иную политику.[29]

Муссолини был последним необходимым и неизбежным элементом разнородного сплава, образованного производительными силами Северной Италии и Апеннин, электрическими компаниями и предприятиями обрабатывающей промышленности, банками Милана и Рима и последышами старой итальянской феодальной аристократии. Террористская бюрократия чернорубашечников со своими мелкобуржуазными прихлебателями была четвертым ингредиентом, завершившим и преобразовавшим весь этот сплав в военную, вооруженную силу — современный итальянский фашизм.