Гитлер против СССР

Бывший молодой офицер генерального штаба, Папен, подобно Гофману, был сторонником самых грубых и самых авантюристских методов: во время войны он был военным атташе в Америке и динамитчиком — организатором смелых террористических актов — в нейтральной стране; после войны этот ловкий офицер — в качестве богатого члена правящей «республиканской» партии (Католическая партия центра), хорошо известного парламентского деятеля и участника всякого рода парламентских группировок — стал важной политической фигурой. Какую игру он вел? Посредством тщательно обдуманных комбинаций он снизу доверху изменил все соотношение сил внутри руководящего консервативного лагеря по отношению к плану Гофмана. И он добился этого, завоевав для кронпринца через головы этого лагеря «хунту» «третьего гвардейского полка» президентского дворца маршала Гинденбурга. Так разворачивается история этой интриги.

Это была не военная, а чисто политическая интрига. До периода папеновского влияния руководящие консервативные политические силы в стране, такие, как националистская партия Гугенберга, полувоенная лига «Стальной шлем», аграрная лига «Ландбунд», все время вели свою политику в том же направлении, что и рейхсвер и его генералы. Ориентировался рейхсвер на политику консерватизма; военные соображения Секта были решающими для Гугенберга, Дюстерберга и др.

Главный посредник между Сектом и Гугенбергом, полковник Николаи (бывший начальник германской контрразведки), был, например, особенно убежденным и ретивым поборником «про-восточной» ориентации рейхсвера по соображениям стратегической необходимости; он даже агитировал в Турции за желательный, по его мнению, «Русско-германский военный союз». Результатом было то, что Гутенберг — твердолобый лидер консервативной оппозиции, глава «Стального шлема», монопольный владелец большинства германских газет, распоряжавшийся всеми политическими субсидиями, выплачиваемыми тяжелой промышленностью, — разделял в то время «про-восточную» ориентацию, и поэтому на него так же, как и на Секта, резко нападал в печати Рехберг.

Даже сам Стиннес, капиталистический полубог всей реакции, человек, снабжавший деньгами организацию Гугенберга, был того же мнения. Казалось, что это положение дел не изменилось даже тогда, когда произошло первое изменение в политической «головке» реакции — смещение Секта, всемогущего до тех пор полководца рейхсвера и республики, и замена его Гинденбургом, новым президентом республики и его камарильей.

В то время не кто иной, как друг кронпринца, первый предложил в кулуарах консервативного лагеря выставить кандидатуру Гинден—бурга в президенты; естественно они оперировали чисто политическими общими аргументами, выдвигая Гинденбурга как «самого популярного человека в национальной Германии» и объединенного кандидата всех реакционных группировок. Кронпринц поддерживал эту кандидатуру как выражающую интересы династии. Официально, для народа, старый маршал должен был быть избран как символ традиций и былого величия Германии, а неофициально как уполномоченный будущей монархии.

Этот проект был даже не нов. Еще в марте 1920 г. капповский путч должен был, согласно первоначальному плану Людендорфа, полковника Бауэра, Стиннеса и кронпринца, привести в первую очередь «к избранию» Гинденбурга как «президента со специальными полномочиями», который позже должен был уступить место кронпринцу: старый маневр Мак-Магона. Гинденбург примирился с этим с самого начала и согласился на выставление своей кандидатуры только при этом условии. Он был старым солдатом своего кайзера, а кронпринц был будущим монархом (до своего избрания Гинденбург даже экстренно просил специального разрешения на это у Вильгельма II в Дорне).

Гинденбург был избран. Сект ушел. Управление государством перешло в руки хунты «третьего гвардейского полка»: Гинденбурга старшего, Гинденбурга младшего (его адъютанта), генерала Шлейхера, секретаря Мейснера. Тут-то и началась деятельность господина фон-Папена. Он завоевал хунту изнутри. Он устранил Шлейхера и полностью подчинил своему влиянию трех остальных.

Этого дворцового переворота оказалось достаточно, чтобы сверху донизу изменить всю политическую и идеологическую линию в лагере германской реакции: Гинденбург потащил за собой Гугенберга и всех остальных.