Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности

В 1912 году «Нойес Винер Журналь» перепечатывает из крупной парижской газеты похожую статью, где пугают налётом немцев: «В момент объявления войны все эти самолёты по сигналу поднимутся в воздух и, поймав попутный ветер, возьмут курс на Париж со скоростью 160 километров в час. Им потребуется лишь несколько часов, чтобы долететь до Эйфелевой башни. И меньше, чем за полчаса они сбросят на нашу столицу 10.000 килограмм взрывчатых веществ»[1473]. Подобные статьи почти всегда завершались настоятельным требованием перед лицом такой угрозы создать собственный военно-воздушный флот как можно скорее.

Венские пацифисты также описывали сценарии грядущей воздушной войны, но с иной целью — чтобы предостеречь. Они уверяли, что ни одна из прошлых войн не сравнится по ужасу с этими «войнами будущего», и призывали политиков, военных, прессу и общественность приложить все усилия, дабы избежать смертельной катастрофы. Потому что воздушная война отменит все существующие правила ведения военных действий, при нападении пострадают теперь не только армии, но и гражданское население, в такой войне не будет победителей, только побеждённые.

В 1912 году Берта фон Зутнер в брошюре под названием «Варваризация воздушного пространства» сравнила воздушную войну с игрой в шахматы, участники которой заявляют: «Мы намерены сохранить все старые правила: пешки ходят на одну клетку, кони прыгают, как и прежде… Но одно новое правило мы введём: каждый сможет уронить сверху что-нибудь на доску и опрокинуть все фигуры»[1474]. Зутнер полагает, что следствием такой войны станет не просто утрата благосостояния, но социальный коллапс с безработицей, голодом и эпидемиями: «Не будет ни великих наций, ни стран, всё превратится в пустой звук. Повсюду руины, непогребённые мертвецы, на огрубевших и бледных лицах тех, кто выжил, читается смертельная апатия… Всё прекрасное мироустройство, всё процветание на Земле съёжилось, как лопнувший воздушный шар»[1475].

Балканский узел

Но подстрекателей не останавливали предупреждения. Вслед за Австро-Венгрией, которая аннексировала Боснию и Герцеговину, в сентябре 1911-го кусочек распадающейся Османской империи отщипнула себе и Италия, оккупировав турецкую провинцию Ливию без согласования с другими членами Тройственного союза. Возмущение венских политиков в связи с этим событием не знало предела, непопулярную Италию очередной раз заподозрили в предательстве и лицемерии, усомнились в её верности союзническим обязательствам.

Итало-турецкая война, продолжавшаяся более года, разожгла аппетиты балканских правителей. 8 октября 1912 года Черногория, Сербия, Болгария и Греция, объединившись в Балканский союз под девизом «Балканы — балканским народам!», объявили войну Турции, чтобы поделить между собой её европейские территории. Так началась Первая Балканская война.

Австро-Венгрия и Россия, у которых были свои интересы на Балканах, находились в состоянии боевой готовности. Уже через три дня после начала войны императорская и королевская армия потребовала дополнительно 82 миллиона крон на вооружение, и парламент одобрил эти расходы вопреки протестам социал-демократов.

Турок быстро разбили, но победители вскоре рассорились, не сумев поделить добычи, не сойдясь во мнении по поводу территории для вновь образованного государства — Албании. Черногорский князь Никита претендовал на владение городом Скутари, который был обещан Албании, ввёл туда войска и не собирался уходить, даже когда у берегов Черногории показалась международная флотилия под командованием англичан. Заголовки венских газет кричали: «Невероятное событие! Черногория бросает перчатку всей Европе»[1476], «Преступник на троне Черногории»[1477].