Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности

Проводя кампанию рекатолизации, христианские социалисты пропагандировали антисемитизм и в коронных землях, где проживало много евреев (например, в Галиции и Буковине), финансировали с этой целью издание целого ряда новых «народных газет». В июле 1908 года «Буковинер Фольскблатт» предложила стратегию борьбы с евреями. Во-первых, христианину нужно тщательно изучить врага: «Если тебе угрожает волк, ты берёшь ружьё, зовёшь друзей, устраиваешь весёлую травлю и убиваешь столько волков, сколько сможешь». Упомянув далее медведя, лису и змею, газета переходит к более мелким вредителям: «Клопов лучше всего выводить горячей водой, порошком от насекомых или различными настойками. От вшей помогает тщательное мытьё, а в самых тяжёлых случаях ртутные мази».

Однако «самый опасный враг христиан — это еврей, потому что мы не готовы к борьбе с ним и ведём её в основном неподходящими средствами. Против клопов давно применяют специальные порошки, против хищников — нарезное оружие, а вот «цахерлин» от евреев ещё только предстоит изобрести». «Цахерлин» — широко распространённое в ту эпоху средство от насекомых, которое производил венский фабрикант И. Цахерль.

И снова евреев сравнивают с саранчой и пожаром, «хотя и это слишком мягко сказано об этих пиявках, потому что саранча и пожар уничтожают только плоды твоего труда, евреи же отнимают и оставшийся у тебя кусок земли вместе с малейшей надеждой на лучшее будущее. Таковы замыслы этих пиявок, к этому стремится пейсоносная саранча. Христиане, вам придётся понять, что саранча, пожар и чума не столь опасны, ведь они оставляют вам надежду на лучшее будущее, если не здесь, то после смерти, а присосавшиеся жиды постепенно отравляют не только ваше достояние, но и тело и душу».

В июле 1908 года Бенно Штраухер, депутат-сионист из Буковины, представил в Рейхсрате запрос на имя премьер-министра по поводу этой газеты, протестуя против «бессовестной агитации» и указывая, что издание «открыто пропагандирует войну на уничтожение евреев, а молчаливое попустительство такой чудовищной травле… производит впечатление, что евреи в этом государстве находятся вне закона»[1118]. Ещё и сегодня в Вене можно услышать мнение, что Люэгер только притворялся антисемитом, а на самом деле таковым не был. Ведь у него были друзья среди евреев, да и вообще ни с одним евреем «ничего серьёзного не случилось».

Действительно, Люэгер, вопреки демонстрируемому на публике антисемитизму, общался с евреями и сотрудничал с еврейской общиной. Объявив: «Я решаю, кто тут еврей!», он присвоил себе право делать любые исключения. Тех, кто поддерживал его политику, он охотно терпел. В отличие от Шёнерера он определял принадлежность к еврейству, руководствуясь не расой, а вероисповеданием, и даже допускал (к неудовольствию иных соратников по партии) крещёных евреев в свой ближний круг — например, д-ра Альберта Гессмана или высокопоставленного чиновника Рудольфа Зигхарта. С годами Люэгер стал куда мягче, чем в период борьбы за власть.