Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности

В период становления женского образования в Цислейтании сразу обнаружился неожиданный феномен: во всех образовательных учреждениях процент евреек был выше, чем в общем составе населения. В 1909/10 учебном году в Нижней Австрии и Вене лицеи посещали 2510 девочек, из них 44,4% были католичками, хотя в ту пору католики составляли 80% населения. 11,6% учениц были протестантками, что в два раза превышает процент в общем составе населения (около 6%), а 40,7% всех учениц были «иудейками»[1415]. Получается, что число учащихся девушек-евреек было в 4–5 раз больше числа евреев в общем составе населения. В гимназиях и университетах эта особенность становится ещё более очевидной, поскольку ещё меньше католичек поступали в высшие учебные заведения.

Данные по Цислейтании в целом даже красноречивее: в 1912/13 учебном году существовало в общей сложности 32 женские гимназии, три из них — в Нижней Австрии и Вене, четыре — в Богемии. А в нищей Галиции — 21, правда, с меньшим количеством учениц в каждой[1416]. Обучались в них чаще не польки, а еврейки, чьим родным языком был идиш, немецкий или польский. Многие затем отправлялись в Вену, чтобы продолжить учёбу в университете. Там они увеличивали и без того высокую долю еврейских студенток на всех факультетах, куда допускали женщин. В 1906/07 учебном году иудейки составляют 51,2% всех студенток медицинского факультета Венского университета, в 1908/1909 учебном году они же — 68,3%[1417].

Определённую роль здесь сыграла традиционная для католической церкви враждебность по отношению к образованию в целом, а в особенности — к обучению медицине, подозрительному с моральной точки зрения. Считалась, что такое образование подрывает нравственность девушек, развращает их и отдаляет от церкви. Студентка медицинского факультета могла видеть обнажённых мужчин, разве это не отпугнёт потенциальных женихов? Девушкам из католической среды приходилось в то время непросто, в семье чаще всего возражали против их учёбы.

В еврейских семьях образование и учёность, напротив, высоко ценили. Даже бедные не только не препятствовали детям в получении образования, но поддерживали их и поощряли. В ту пору в еврейских семьях повсеместно признавали равное право девочек и мальчиков на достойное образование. А женщины, получившие достойное образование, начинали бороться за женскую эмансипацию, которая в глазах антисемитов становилась всё более «еврейской». Политически активные женщины чаще всего вставали на сторону социал-демократов, ведь те больше других боролись за права женщин, не были антисемитами, не были врагами образования. Тем самым борьба за права женщин считалась еврейской, социал-демократической, аморальной и дегенеративной.

В пангерманском «Ежегоднике для немецких женщин и девушек» постоянно звучат призывы к сохранению исконных женских добродетелей. «Неженственная женщина» — это «ужас для людей, не подверженных вырождению». «Ну и пусть наглые евреи и им подобные посягают на святыню брака — до тех пор, пока в народе жив здравый смысл, семья выдержит любые испытания. Немецкий домашний очаг — это оплот, спасающий от разрушительного, тлетворного влияния чужаков, немецкая женщина — это защитница, вместе с которой он или выстоит, или падёт». И далее: «Пока ещё немецкая семья является надёжной крепостью для немецкой женщины. Но семья подвергается нападениям враждебных сил: дерзким евреям вход туда заказан, однако отрава еврейских слов проникает через прессу, капля за каплей вливая в наши сердца яд антинемецких воззрений»[1418].

^{«Клуб женских профессий». Подпись: «Добро пожаловать! Здесь вы увидите первую женщину-аптекаря, первую женщину-лётчика, первую женщину-атлета, первую женщину-дирижёра, первую женщину-адвоката и даму без ног!» Нельзя не заметить жирного намёка — на кассе сидит еврейка (карикатура в сатирическом журнале «Кикерики», 16 марта 1913 года)}