Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов

Статус американца в Берлине был особенным не только потому, что он был иностранцем, способным купить все, что продается за стабильную валюту. Они также быстро замечали, что бывшие враги относятся к ним с неожиданной теплотой. «Тогда, в 1920-м, немцы хотели дружить со всем миром, но особенно – с американцами, – писал Уилсон. – Удивительно, как в этом уважении проявился инстинкт воина. Эти почти убогие попытки подружиться были в том числе и желанием выразить восхищение грандиозным усилиям США в 1917 и 1918 гг., великому духу и решимости наших солдат…»

Уилсон, возможно, преувеличивает преклонение перед американскими войсками, но он был прав относительно общего проамериканского настроения. Как сформулировала Кэй Смит, «люди вкладывали все силы в то, чтобы любезничать с американцами». Трумэн купил для Борсалино фетровую шляпу с широкими полями. В такой шляпе он немедленно выделился среди толпы на Унтер-ден-Линден и на других улицах, его стали узнавать. Кэй с гордостью вспоминала об этом: «Его прозвали Американцем. Немцы вообще восхищаются высокими и худощавыми людьми». Американцы стали в некотором смысле «хорошими победителями».

Одна из причин такого отношения к «хорошим победителям» состояла в том, что они обычно отвечали немцам такой же доброжелательностью. И те и другие при этом не любили французов – «плохих победителей». Сразу после Первой мировой войны Вашингтон и Париж часто имели различные мнения о том, как поступать с побежденной Германией. США и Британия предпочитали давать берлинскому правительству достаточно возможностей применять войска для подавления постоянных беспорядков, которые организовывали и правые и левые. Американцы были особенно недовольны тем, что Франция настаивала на получении грабительских, с их точки зрения, репараций. Но французы протестовали против всего, что полагали нарушением Версальского договора, – и использовали это как предлог, чтобы оккупировать еще немного территории Германии. После Капповского путча они пересекли Рейн и заняли в 1923 г. индустриальный Рур, объявив это наказанием за невыплаченные репарации.

«Французы – самая воинственная нация в Европе: эта война их ничему не научила», – жаловалась Кэй в своем письме к матери 12 марта 1920 г. «Германия не будет больше устраивать войн. Они хотят, чтобы Англия и Америка были на их стороне, они очень стараются для этого перестроить себя». В другом письме она говорила так: «Франция очень боится новой атаки Германии, её политика состоит в том, чтобы максимально Германию искалечить». Уилсон указывал, что французы сделали только хуже, когда в том же году прошли еще дальше за Рейн и разместили в Рейнской области свои сенегальские и другие подразделения из чернокожих, что привело к волне изнасилований и других криминальных инцидентов. «По всей Германии полыхала ненависть к французам», – писал он.

Из-за этих тревожных сообщений Государственный департамент запросил возможность провести расследование представителями Вооруженных сил США. Изучив предъявленные обвинения, генерал-майор Генри Т. Аллен, командовавший американскими войсками в Германии, доложил в Вашингтон, что германская пресса искажает события, играя на расовых предрассудках и пытаясь вызвать антипатию к Франции за рубежом, «особенно в Америке, где проблемы с неграми всегда находят отклик». В своем докладе Государственному департаменту, впоследствии представленном конгрессу, он признал, что французским властям сообщили о 66 преступлениях сексуального характера, но он также указал, что в результате французские трибуналы вынесли по этим делам 28 обвинительных и 11 оправдательных приговоров, что можно считать серьезной попыткой поддерживать дисциплину. «Описываемые в немецкой прессе зверства французских негритянских колониальных войск – похищения с дальнейшими изнасилованиями, нанесением увечий, убийствами и сокрытием тел жертв – являются ложью и политической пропагандой», – заключал он.

Аллен добавил, что подобные преувеличения отчасти связаны с «отношением некоторых категорий немецких женщин к цветным». Отмечая, что послевоенный экономический кризис вызвал всплеск проституции, он добавил, что «многие немки легкого поведения в открытую заигрывали с солдатами из цветных». Об этом, по его словам, свидетельствовали многочисленные любовные письма и фотографии. Как он сообщал, в Людвигсхафене высылали патрули, «чтобы отгонять немок от казарм, где они целовались с солдатами-неграми через оконные решетки».

Еще примечательнее, что Аллен упомянул несколько межрасовых браков, включая один с дочерью важного чиновника из Рейнланда – Рейнской области. «Ни французы, ни немцы не соблюдают так щепетильно границу цвета, как американцы: мы бережем чистоту белой расы». Хотя Аллен не отрицал, что случаев сексуального насилия было задокументировано довольно много, он был убежден, что поведение самих немок «приводило к неприятностям».