Гюда, самолетная томте

— Определенно померещилось.

— Да, как же! Через некоторое время я увидел по левому борту огни, скорее всего, Хельсингборг. Они были гораздо ниже, и — слушайте! — они стояли, а тот огонь перемещался, летел впереди меня. Теперь я видел это отчетливо.

— Чистая мистика, — с непонятным удовлетворением произнес Альрик.

— А как он выглядел?

— Одиночный огонь, белый, чуть желтоватый. Я не мог его догнать.

— Ну, а кроме огня, там было что-нибудь? На чем-то ведь он был укреплен?

— Не знаю, — Оскар комически развел руками. — Видел только огонь, он как будто висел в воздухе.

— И куда он потом делся?

— А шут его знает. Скоро я узнал огни Ландскруны — Цитадель, порт, железную дорогу. Обрадовался, конечно, а мой огонек как-то затерялся среди других.

Ага, затерялся, улыбнулась Гюда. Карбид кончился.

— Налей еще кофе, будь другом.

— А где сахар?

— Нету.

— В банке посмотрите.

— Нету в банке.

— Странно, вчера была полная.

— Томте балует…

Вот люди, лениво думала Гюда, грызя очередной кусочек рафинада. Как ни одной поломки за полгода, кроме причиненных учениками, и никакого брака, так это они сами молодцы. Оскар живым вернулся — мистика. А как сахара нет, так сразу томте…

— Я думаю, это было чудо, — серьезно сказал Густаф. — Чудо спасло твою жизнь Оскар. Я не пастор, я не знаю, но, может, тебе следует над этим задуматься.

— Божье чудо? — елейным голосом вопросил Альрик.

— А ты бы не смеялся над этим.

— И не думал смеяться.

— Нет, может, у тебя есть другое объяснение?

— Извольте. Это называется «работа подсознательного».

— О нет, опять ты со своей научной порнографией!

— Кто думает, что Фрейд — это только порнография, тот сам собой иллюстрирует его главный тезис. Нет, ничего похожего! Я говорю о другом, об авиаторском опыте Оскара, о его интуиции, которая проявила себя таким причудливым способом. Его мозг проанализировал начальный курс, погодные условия, показания приборов, — на сознательном уровне анализ был неполным, и он сбился с курса. Подсознание было умнее, однако не могло донести до сознания свою аргументацию. Поэтому оно было вынуждено подбросить ему правильный ответ в виде галлюцинации — маленького светового пятна на верном курсе. Вообще, я думаю, такие вещи происходят довольно часто, и если бы мы не прибегали к бездоказательным мистическим объяснениям…

— Ну знаешь, можно подумать, твое объяснение доказательно!

— Хорошо, возможно, это была шаровая молния, они порой совершают очень сложные эволюции, я читал про это в журнале. Мир полон удивительных явлений!

Я — мистика, говорила себе Гюда. Я маленькая световая галлюцинация. Я шаровая молния, золотая бусина с ожерелья во имя Тора. Ну, заслужила бы ты, подруга, такие красивые имена, если бы осталась дома?..

— Всем доброго утра.

Прозвучало это так, будто кто-то разбился насмерть.

— Шеф, все еще злишься? Клянусь, больше никогда не буду жениться!

— Забыл о твоей женитьбе. Вы газет еще не видели? Так посмотрите.

Шуршащий лист накрыл стол — сахарницу, ложки, хлеб и булочки. Гюда под потолком вмиг прочитала заголовок, набранный трехдюймовыми буквами. А люди читали его очень долго. Разговоры смолкли, потом все разом начали восклицать, переспрашивать, перебивать друг друга.

— Значит, все-таки война, — сказал Густаф.

— Я так и знал, — сказал Альрик. — Не эрцгерцог, так было бы что-то другое. То-то радости Валленбергу и его прихвостням.

— Надо думать о том, как изменятся наши обстоятельства, — сказал Энок. — Тот твой немец, Густаф, был прав кое в чем.

— Трюггве Гран перелетел через Северное море, — сказал Оскар, перевернув лист. — Но только в один конец!.. А все же неплохо, что я не опоздаю в полк.

* * *

Письмо в конверте они вытащили из кармана куртки Энока.

«Сняли квартирку на Оденгатан, адрес найдешь на конверте. Устроились очень хорошо, хозяйка добрейшая женщина, хоть и с заскоками: называет беременность «интересным положением» и советует Эдит не есть ягод, чтобы у младенчика не было красных пятнышек! Плохо, что Эдит одна целыми днями. Родные не поддерживают с ней связи. Я теперь авиаинструктор, служба требует моего присутствия…»

— Знаю Оденгатан. Это в Каменном Городе.

— Полетели, мама?

— Поехали поездом. Силы тебе там понадобятся.

Гюда старалась быть строгой, но при прощании едва удерживалась, чтобы не расплакаться и не лишить Альдис мужества. Такая беда с нежданными детьми — слишком недолго побудешь мамой, слишком быстрое расставание, а больно, как и с простыми, рожденными.