Гюро

И Гюро с мамой остались одни. Гюро уселась на своём диванчике и стала показывать маме, как работают телефонистки на Телеграфе. Потом она спрыгнула на пол.

— А ещё я играла сегодня в "классики", мы прыгали вот так! — закричала она и запрыгала.

— Тише, не так громко! — сказала мама.

— Тогда я лучше буду телефонисткой, — сказала Гюро и снова забралась на диванчик.

А вскоре она уже спала вместе с Вальдемаром и Кристиной, и если бы вы стали им звонить по телефону, вы всё равно бы не дозвонились. У них был нелёгкий день, и им надо было отдохнуть, чтобы набраться сил на завтра.

ЕЩЁ ОДНО СУЩЕСТВО, КОТОРОМУ НУЖНА ТЮЛИНЬКА

В тот день Тюлинька и Бьёрн не скоро добрались до дому.

Люди, работавшие в городе, спешили домой, и на всех перекрёстках стояли длинные вереницы автомобилей. Они то двигались с места, то снова останавливались и ждали своей очереди, а вместе с ними и маленький автомобильчик Бьёрна.

— Видишь, какие пробки, тут быстро не доедешь, — сказал Бьёрн.

— Мы-то с тобой уже пообедали, а вот им каково, — заметила Тюлинька.

— Как тебе нравится жить в Тириллтопене? — спросил Бьёрн.

— Нравится, — ответила Тюлинька, — а вот заниматься домашним хозяйством — не очень. Плохо у меня всё получается.

— Ничего, ещё научишься, — утешил её Бьёрн.

Так незаметно они доехали до Тириллтопена. Поблагодарив Бьёрна, Тюлинька поднялась к себе на одиннадцатый этаж.

И тут она услыхала плач. Кто-то горько плакал в соседней квартире. Тюлинька вспомнила, что однажды уже слышала эти жалобные звуки, но в тот раз она была с Гюро и не обратила на них внимания.

Сейчас на площадке было тихо, и плач был слышен очень отчётливо. Но этот голос принадлежал не человеку, а собаке.

Она громко выла у себя в квартире, и было ясно, что она жалуется на одиночество. Тюлинька остановилась у её двери и приоткрыла крышечку над щелью, сделанной для писем и газет.

— Эй, кто там! Не плачь! — крикнула она в щель.

Собака перестала плакать и, мягко ступая, подошла к самой двери. Тюлинька услыхала её взволнованное дыхание и тихое повизгивание.

— Не плачь! — повторила Тюлинька. — Я здесь, с тобой.

К сожалению, я не могу войти к тебе, но всё-таки мы вместе.

Пока Тюлинька стояла и разговаривала с собакой, та молчала, но когда Тюлинька, устав стоять согнувшись, отошла от двери, собака снова завыла во весь голос. Она так горько жаловалась на одиночество! Тюлиньке стало её очень жалко, и она сразу придумала, что делать.

— Потерпи минутку, дружочек! — сказала она собаке. — Я сейчас вернусь.

Она зашла к себе, взяла своё вязание и кухонную табуретку и села на площадке у двери, за которой плакала собака. Тюлинька вязала и разговаривала с собакой. Та совсем успокоилась, наконец Тюлинька услыхала, как она легла, наверно, ей захотелось спать. Тогда Тюлинька осторожно встала, взяла табуретку и ушла к себе.

Всякий раз, когда на площадке останавливался лифт, Тюлинька выглядывала из своей двери, она поджидала хозяев собаки.

Наконец она увидела, что какая-то женщина открывает дверь той квартиры.

Дав хозяйке и собаке время поздороваться друг с другом, Тюлинька набралась храбрости и позвонила к ним.

Тут же раздался громкий лай, и дверь отворилась, хозяйка с собакой стояли на пороге. Это был щенок, но очень крупный. Он держал в зубах тапочку и с доброжелательным видом, словно давно знал Тюлиньку, вилял хвостом. Впрочем, он и в самом деле знал её, во всяком случае, её голос.

— Простите за беспокойство, — сказала Тюлинька. — Я живу в соседней квартире, на днях сюда переехала. Если хотите, я могу гулять днём с вашей собакой, всё равно я каждый день хожу гулять с одной маленькой девочкой, которую ко мне привозят.

— Большое спасибо, я была бы просто счастлива, — сказала хозяйка собаки. — Понимаете, мы с мужем целый день на работе, и наш Индивид совсем один. Не удивляйтесь, что мы его так назвали, он нас с первой минуты поразил своей самостоятельностью, чем очень отличался от своих братьев и сестёр. Если вам это имя кажется слишком длинным, можете звать его просто Дивом, он будет откликаться.

Конечно, с собакой много забот, но мы так любим собак, а детей у нас нет. Когда Индивид подрастёт, он будет ездить в автомобиле с моим мужем, ему приходится много разъезжать по работе. Но сейчас он ещё мал для этого, ему всего восемь месяцев, и, конечно, он очень тоскует один.

Индивид подошёл к Тюлиньке и обнюхал её. У него была добрая морда и длинная светлая, вьющаяся на хвосте шерсть.

— Какой красавец! — восхитилась Тюлинька. — Я сидела у вашей двери и утешала его через газетную щёлку.

Он понимал всё, что я ему говорила, и не плакал.

— Утром перед работой мы с ним гуляем, — продолжала рассказывать хозяйка Индивида. — Ходим очень долго, и после этого он несколько часов спит. Ну, а потом просыпается и, конечно, страдает от одиночества. Ведь ему не объяснишь, что, если мы не будем работать, нам будет нечем платить за квартиру.