Читаем ГКЧП против Горбачева. Последний бой за СССР полностью

К примеру, посулили российским старикам, проливавшим в годы Второй мировой свою кровь за Родину, а теперь остро нуждающимся в улучшении бытовых условий, новое благоустроенное жилье. Выполнено это обещание? Где-то худо-бедно выполнили, а где-то предпочли о нем «позабыть». И даже подконтрольные Кремлю телеканалы в своих предпраздничных новостных выпусках демонстрировали на всю страну невероятно убогий, поистине бедственный быт главных виновников общенациональных торжеств. Почему происходит такое? Ведь официальные хозяева Кремля контролируют не только телевидение, но и всю выстроенную ими за последнее десятилетие властную «вертикаль». Неужели у президента и руководителей федерального правительства не хватает сил и возможностей для решения такой пустячной задачи — обеспечения новыми квартирами представителей самой малочисленной (и самой почитаемой!) категории сограждан? Или верхи рассчитывают растянуть свое благодеяние до 70-летнего По бедного юбилея? Если так, то можно не сомневаться — в 2015 году практически все ветераны Великой Отечественной войны получат жилье, которое будет наиболее полно соответствовать их скромным потребностям...

В продолжение темы искренности бросим взгляд на телевизионщиков. И зададимся вопросом: когда их дружные, связанные единой редакционной политикой коллективы более верны себе — в часы съемок и показа ветхих лачуг ветеранов или при подготовке и трансляции «историко-политических» программ? Что касается последних, то они регулярно погружают телезрителей в бездну фальши, неприкрытых манипуляций, бессовестных искажений и извращений. Ладно бы это касалось современных реалий, но в том-то и дело, что нас постоянно норовят «лишить прошлого, чтобы отобрать будущее». Радзинские и радзиховские, познеры и сванидзе, гавриилпоповы и афанасьевы вот уже много лет упорно навязывают российскому обществу свои, давно опостылевшие всем, кроме них самих, «общечеловеческие» мировоззренческие установки. А в эти «общечеловеческие» рамки победа советских людей над гитлеровцами ну никак не вписывается. Для чего, спрашивается (в перерывах между «гламурно-скандальными шоу» и бесконечной сериальной чернухой), политологи и ведущие не раз обращались к «полемике» о том, следует использовать для праздничного оформления Москвы изображение Сталина или ни в коем случае его вывешивать нельзя? Да неужели такую «дилемму» не могли разрешить в узком кругу федеральные и столичные власти? Конечно, могли, однако предпочли санкционировать по этому поводу долгоиграющий «телереферендум». Причины, по которым вбрасываются в телестудии подобные предметы для «дискуссий», понять нетрудно. С одной стороны, втянутые в эти споры политики, общественники и просто зрители отвлекаются от актуальных, куда более насущных проблем. С другой — у деятелей телеэфира, литературы и кинематографа вновь и вновь появляются поводы для того, чтобы рассказать народу «всю правду» и о войне, и во обще обо всем «проклятом советском прошлом», предложить свои «новые трактовки», открыть «тайны», дать «пищу для размышлений»...

Признаться, испытываю большие затруднения в использовании кавычек, поскольку периодически их нужно ставить чуть ли не в каждом слове — с тем, чтобы не скатиться на бранную лексику в адрес нынешних «властителей дум». Еще сложнее с пафосом. Его использование в последнее время стало прерогативой эдаких недохунвейбинов — беспринципных активистов ангажированной прокремлевской молодежи. Как в плохом самодеятельном театре с никудышным режиссером, эти юные ораторы столь громогласно и фальшиво произносят скверно заученные «патриотические» монологи (тем самым обесценивая, опошляя высокую фразеологию прежней эпохи), что от некогда привычных выражений — «беспримерный подвиг народа», «массовый героизм красноармейцев», «самобытный талант советских военачальников», «искусство наших военных конструкторов и организаторов промышленности» и тому подобных — приходится воздерживаться. Видимо, в уста новоиспеченных и самопровозглашенных «молодогвардейцев» пафосная риторика также вложена неспроста. На их сверстников эта напыщенная, лишенная всякой искренности болтовня действует скорее отталкивающе. Те, за пасшись попкорном и чипсами, с гораздо большим удовольствием посмотрят в кинотеатре самых сволочных в мире «Сволочей» или другие близкие по духу «шедевры», поток коих в последние годы отнюдь не иссякает.

Перейти на страницу:

Все книги серии Суд истории

Иуда. Анатомия предательства Горбачева
Иуда. Анатомия предательства Горбачева

Авторы этой книги не нуждаются в особом представлении. Валентин Сергеевич Павлов, премьер-министр СССР, член ГКЧП. B.C. Павлов принимал участие в создании Пенсионного фонда, налоговой инспекции, в формировании коммерческих банков, привлечении первых инвестиций, в регулировании первых кооперативов и совместных предприятий. Борис Ильич Олейник — заместитель председателя Палаты Национальностей Верховного Совета СССР, лауреат Государственной премии СССР, действительный член Национальной академии наук Украины, председатель Украинского фонда культуры. Николай Иванович Рыжков — еще один премьер советского правительства.В книге, представленной вашему вниманию, Борис Олейник показывает весь путь предательства Михаилом Горбачевым — «Иудой меченым», как его называли в народе, — Советского Союза: от одной горбачевской «кампании» до другой, от съезда к съезду, от первых указов Горбачева до последних. Показания Б. Олейника дополняет Валентин Павлов: он рассказывает о том, как на самом деле развивались события в августе 1991 года. Свидетельства советского премьер-министра не оставляют сомнений в том, что это был тщательно спланированный путч именно Михаила Горбачева, а члены ГКЧП оказались жертвами этого опытного политического интригана, предавшего СССР за «тридцать сребреников».

Борис Ильич Олейник , Борис Олейник , Валентин Павлов , Валентин Сергеевич Павлов , Николай Иванович Рыжков , Николай Рыжков

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Август 91-го. Был ли заговор?
Август 91-го. Был ли заговор?

Анатолий Иванович Лукьянове 1990–1991 гг. был председателем Верховного Совета СССР. Привлекался к уголовной ответственности по делу «Об августовском путче 1991 года». В состав ГКЧП Лукьянов не входил, однако, по мнению многих, был одним из инициаторов событий августа 1991 года.С 29 августа 1991 г. по декабрь 1992 г. находился в следственном изоляторе «Матросская тишина», после чего он был освобожден под подписку о невыезде. 23 февраля 1994 г. постановлением Государственной Думы была объявлена амнистия для всех участников путча, и уголовное дело было закрыто.В своей книге А. И. Лукьянов решил рассказать обо всех обстоятельствах так называемого заговора ГКЧП. Как показывает А. Лукьянов, никакого заговора в действительности не было или, вернее, был другой заговор — тех, кто желал разрушения СССР и ликвидации советского строя в нашей стране.

Анатолий Иванович Лукьянов

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары