Гладиатор

И медик, надев очки в роговой оправе, стал осматривать шрам на голове Зверя.

– Вы совершенно ничего не помните? – поинтересовался он.

– Совершенно, доктор. Иногда, правда, в сознании пролетают какие-то картинки, но не более того, – ответил Зверь.

– Да… Восстановлению памяти способствуют яркие впечатления или потрясения, но в нашем случае их взять негде, – улыбнулся доктор. – Ладно, назначу вам курс интенсивной терапии, а там видно будет. Сейчас идите в палату номер три, дальше по расписанию.

В палате на соседней койке лежал седовласый человек. На вид ему было лет шестьдесят, хотя на самом деле едва перевалило за сорок пять.

– Здравствуйте, – произнес Зверь и плюхнулся на свободную кровать.

– Здравствуй, мил человек, – ответил седовласый мужчина.

Было ли это совпадением, или кто-то слил информацию, но ровно за час до этого Феня оказался в больничке с ОРЗ.

– Что-то я тебя раньше не видал. Ты что, только с этапа? – спросил Феня.

– Да нет, я уже с месяц как приехал, да на ШИЗО заморозили, – ответил Зверь.

– С месяц, говоришь… – Феня пристально посмотрел на молодого парня, сидящего на соседней койке. – А ты, случаем, не тот жиганец, который поломал блатных, а потом еще и чеченцев погромил?

– Пусть не лезут, – отшутился Зверь.

– Хм, так-то оно так, да не отстанут теперь от тебя ни те, ни другие. Ты у них как кость поперек горла стоишь. Незавидный у тебя расклад, паря. А за какие доблести тебя из ШИЗО сразу на больничку закинули? Вижу почерк хозяина. Как обычно, играет на опережение, – многозначительно проговорил Феня. – Так сказать, разделяй да властвуй. Но я тебе, Зверь, вот что скажу: с хозяином хороводы водить не нужно, шельма он еще та.

– А откуда вы знаете, что меня Зверем зовут?

– Так положение у меня здесь такое, мил человек: смотреть за тем, что на «двойке» происходит, и всегда быть в курсе всех событий.

– А вас не Феней, случайно, называют? – спросил Зверь.

– Сечешь ты быстро, парень, это хорошо… Да, нажил ты себе врагов за один день. Пока я здесь на больничке, никто из них сюда не сунется. Ну, а там дальше что-нибудь придумаем. Меня сейчас больше другой вопрос интересует. Ты вообще с кем планируешь дружбу водить? Если с хозяином или с «чехами», то тут наши дорожки расходятся. Захочешь в наши ряды вступить, будем рады. Грех хорошего жиганца не пригреть. Запомни, масть на «двойке» мы держим, что бы тебе в уши ни дули. Ты, наверно, заметил, что мы своих даже на ШИЗО греем. Бывают, правда, накладки. Много пришлось мне сделать для того, чтобы наладить весь этот механизм. По первяне у меня с хозяином рамс вышел, стал он меня в ШИЗО обламывать, да не тут-то было. Встала «двойка» на кипиш громкий, бузила так, что начальства сюда из Москвы понаехало видимо-невидимо. Тут-то и пришлось хозяину заднюю врубить, выпустить меня из ШИЗО. С тех пор он меня не трогает, а я его не затрагиваю. Так что подумай, парень, с кем ты. Я тебя не тороплю с ответом. Люди разные по жизни бывают. Кто-то готов задницу рвать, чтобы пораньше на волю выйти; кому-то западло выполнять какую-нибудь работу, контачить с администрацией – у каждого свой выбор. Был у меня по третьей ходке дружбан один, на Мороза откликался. Отрицалово был, свет таких не видел. Оказывал ярое неповиновение администрации учреждения, участвовал в бунтах. И вот на сходке поставили вопрос о том, что, мол, пора Мороза короновать, за верность воровскому миру. Но весточка пришла ему с воли, от матери. Писала она ему, что плоха совсем стала и вряд ли дождется его освобождения. И поменялся Мороз в одночасье: стал работать, учиться, соблюдать распорядок учреждения – в надежде выйти условно-досрочно и застать живой свою мать. Так что случаи разные бывают. Сейчас в наше время и УДО купить можно, с любой характеристикой, была бы капуста… Что-то я все базарю да базарю. Ты лучше про себя расскажи, откуда родом, как попал сюда, – поинтересовался Феня.

– Феня, я от разговора не ухожу, вечером разговор продолжим, выспаться хочу после ШИЗО, если ты не против, – ответил Зверь.

– Ну, давай, паря, вздремни, а вечером под чифирок и пообщаемся по душам.