Гладиатор нового времени (СИ)

Нужно было срочно что-то сделать. Превозмогая боль в ноге, Берт так быстро, как только мог, приблизился к Догу, схватил его за предплечье и попытался оттащить назад.

То ли ранение оказалось слишком тяжелым, то ли Дог — слишком сильным, но Берту не только не удалось оторвать его от Корделии, но вообще хоть сколько-нибудь отвлечь от творимого. Проще было бы пальцами отковырнуть кусок скалы от массива.

Корделия захрипела, и Берт испугался. Ему стало все равно, кем она была и откуда. Поражала сама суть ситуации: огромный мужчина у него на глазах душил маленькую женщину.

Контекст потерял значение, и в Берте проснулись ранее спавшие, но от того не менее сильные защитные инстинкты.

— Дог! — в последний раз окликнул он, подняв пистолет и приставив дуло к виску Дога. Естественно, Берт не собирался стрелять, лишь припугнуть.

Но результат снова оказался нулевым.

Тьфу ты. У Берта зазвенело в ушах, когда он увидел, что Корделия, еще недавно сопротивлявшаяся, поникла бессильно в руках Дога. Заметив, что она уже, похоже, теряла сознание, Берт опустил пистолет и нажал на курок, отправив пулю Догу в бедро.

От отдачи Берт покачнулся на слабеющих ногах.

Выстрел оглушил. Содрогнулась даже повисшая в воздухе пыль.

Огромное тело дернулось, пальцы на горле Корделии разжались. Маленьким комком плоти она упала на землю. Изрыгнув трехэтажное ругательство, Дог обеими руками вцепился в свою ногу и резко развернулся. У него раздувались ноздри, верхняя губа приподнялась, изо рта вырвалось низкое рычание.

Все происходящее, выглядевшее так нелепо и сюрреалистично, неожиданно развеселило Берта. Не сдержавшись, он раскатисто расхохотался.

Да, давно ему не было так смешно. Он смеялся и смеялся, пока на глазах не выступили слезы. Просто не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Сквозь пелену влаги он видел замершего Дога и приподнявшуюся Корделию, хватавшую ртом воздух.

Почему-то от смеха закружилась голова. Затем Берт ощутил странный холод в конечностях. Мир завращался. Видение запятналось, и смех сменился сдавленными хрипами.

Холод перешел в онемение, и Берт запоздало понял, что ноги больше не держат его. Сквозь сполохи перед глазами он наблюдал, как приближалась земля, но боли от удара не было.

Последнее, что увидел Берт — облака на поразительно ярком, прекрасном небе.

****

Не иначе как сон. Очередной лихорадочный бред после недели бессонницы.

Вот только боль в горле, коленях, спине — черт, во всем теле! — была самой что ни на есть настоящей. Каждый вдох давался с трудом. Голова кружилась, перед глазами плясали черные точки — сказывались последствия нехватки кислорода. Тем не менее, Корделия, хоть и смутно, но осознавала происходящее.

Человек-зверь больше не смотрел на нее. Сосредоточив взгляд на Берте, он обеими руками пережимал свою ногу, пачкая пальцы кровью.

Корделия инстинктивно бросилась на четвереньках вперед, сдирая кожу на голых коленях, путаясь в полах халата и едва не падая. Добравшись до Берта, она плюхнулась возле него и вцепилась в его куртку. Принялась озираться, и увиденная картина стократ усилила ее страх.

В облаках пыли вырисовались силуэты. Сначала едва различимые, они становились все четче и больше. Наконец, появилось несколько мужчин. Шедший первым резко затормозил и, сорвав шарф с лица, осмотрелся.

Напавший на нее — тот самый образец проекта «Перерождение», что столько лет являлся ей в ночных кошмарах, — тоже заметил пришедших. Продолжая держаться за ногу, он обернулся и зарычал, напоминая огромное животное. Первый мужчина из группы тут же повернулся к нему.

— Какого черта?

Взгляд ледяных глаз остановился на Берте и вцепившейся в него Корделии. Потом — на крови, мочившей раскрошившийся асфальт. Бесценная жидкость покидала раненое тело и заливалась в трещины на дороге.

Но Корделия не видела этого, последнего. В тот момент она могла смотреть лишь на отталкивающие черты лица незнакомца. Кожу его покрывали шрамы, каких она еще ни разу не видела. Они были едва заметными, однако все равно меняли лицо, разделяя его на фрагменты, будто кожу сначала разрезали, затем состыковав и склеив. Если в мозаике или на ткани подобное несовпадение рисунка было бы незаметным, то на человеке оно смотрелось пугающе.

Бросившись вперед, мужчина рухнул на колени рядом с Бертом. Он бесцеремонно отшвырнул Корделию и цепкими пальцами обвил его горло.

— Берт! — окликнул он и второй рукой потряс его за плечо.

Разлепив веки, Берт повернул голову на звук. Он попытался поднять руку, но она, едва оторвавшись от земли, тут же безвольно упала вдоль тела. Разомкнув губы, Берт силился заговорить, однако изо рта вырвался лишь едва слышимый шепот.

— Берт! — повторил грозного вида мужчина. — Что ты хочешь сказать? — он наклонился к самому лицу Берта.

Берт снова приоткрыл рот и выдохнул нечто, лишь отдаленно напоминавшее слова. Затем его веки опустились, разомкнутые губы застыли, голова безвольно завалилась набок. Руки мужчины со шрамами замерли. Корделии показалось, что одновременно с этим он даже перестал на время дышать. Потом очнулся, задвигался, ожил.