Гладиатор по крови

Семпроний кивнул в знак благодарности и направил коня в щель. Внутри города перед обоими римлянами предстала уже привычная картина разрушений: мостовая главной улицы была засыпана битым камнем. Среди руин и полуразрушенных зданий копошились люди; их было заметно больше, чем в Матале, и впервые за последние дни Катон ощутил некую толику надежды. Итак, думал центурион, некоторые поселения понесли заметно меньший ущерб, чем он предполагал; получается, что Матала приготовила его к худшему. Конь нес обоих римлян вперед, к центру города, мимо рыночной площади, мимо обвалившихся лавок, их погубленного товара, в котором копались уцелевшие горожане. Когда они оказались в центре города, вдоль улицы с обеих ее сторон выстроились крупные общественные здания, и на месте рухнувших сооружений Катон видел поваленные колонны, похожие на стволы огромных деревьев или рассыпавшиеся на мостовой на отдельные барабаны, и лестницы, прежде поднимавшиеся к дверям храмов, а ныне заканчивавшиеся грудами битого камня.

Дворец правителя располагался в самом центре Гортины, на пересечении двух главных улиц. В высокой внешней стене была устроена впечатляющая привратницкая с двумя арками, за которой располагался просторный мощеный двор. Сам дворец, внушительное и впечатляющее сооружение из белого камня, казалось, только что подвергся обстрелу метательных осадных машин. В стенах зияли проломы, и лишь несколько крытых черепицей участков намекали на прежние очертания кровли.

Семпроний затаил дыхание.

— Удивительно то, что в нем вообще можно было выжить.

— Да, — согласился Катон. — А вон там как будто бы находятся конюшни.

Он указал на высокие стены дворика, прижавшегося сбоку к главному зданию. Возле входа в него собралась небольшая толпа стоявших или сидевших на корточках людей; некоторые из них держали детей на руках или поддерживали ожидавших приема родных, едва способных стоять на ногах. Больными занимались два армейских врача в черных туниках, принимавшие в первую очередь самых тяжелых. Было ясно, что толпа находилась в угрюмом настроении, и, уже приблизившись к конюшне, Катон услышал сердитый ропот.

— Расступись! — крикнул Семпроний. — Дорогу мне, я сказал!

Люди нехотя разошлись перед конем, и недовольство тех, кто оказался рядом с обоими римлянами, приобрело еще более выраженный облик.

— Молодой-то, вишь, ранен, — буркнул какой-то старик, — смотри-ка, в ногу угодило.

— Сукин сын, лезет поперед очереди, — раздался еще один голос, и по толпе немедленно пробежал раздраженный ропот, а остававшиеся перед Семпронием все еще отказывались расступиться.

— Дождитесь своей очереди, как ждут все остальные!

Семпроний повел раздраженным оком в сторону кричавшего:

— Я — римский сенатор, недоумок! Делай, как тебе сказано, и отойди в сторону.

— Хрен тебе!

— Богатым один закон, бедным — другой! — выкрикнул еще один мужчина.

— Как и положено! — рявкнул Семпроний. — Как и должно быть. А теперь разойдитесь с моего пути, иначе я сам расчищу себе дорогу!

Чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, он извлек меч, на тот случай, если кто-то в толпе рискнет воспротивиться ему. Люди жгли его яростными взорами, но когда Семпроний ударил пятками в бока коня, толпа расступилась перед ним.

Проехав под аркой, он направился в глубь двора. Из толпы кто-то из мужчин погрозил ему кулаком и выкрикнул:

— Проклятые аристократы! Народ мрет как мухи, а они всё о себе!

Послышались новые недовольные и полные горечи голоса, однако Семпроний с выражением высшего высокомерия на лице подвел коня к коновязи и выскользнул из седла, чтобы привязать животное. После него спешился и Катон, скривившийся, когда острая боль пронзила ногу. Прижав руку к бедру, он огляделся и заметил человека в темной тунике с красной оторочкой на рукавах, вышедшего из одного из стойл.

Мужчина указал на ногу Катона:

— Надо бы взглянуть, что там у тебя такое. — Приближаясь к новоприбывшим, он грязной тряпкой стирал кровь с рук. — Римляне?

Катон кивнул.

Хирург указал на перевязанное бедро центуриона:

— Как это случилось?

— Мы наткнулись на беглых рабов. Один из них ударил меня вилами.

— Нехорошо. Давай я посмотрю твою рану.

— Потом. Нам надо поговорить с правителем, — Катон показал на Семпрония, — у нас к нему срочное дело.

— Как и у всех вокруг, — хирург безрадостно усмехнулся. — Увы, он, бедняга, не способен сейчас говорить с кем бы то ни было.

— Как это ни плохо, — проговорил Семпроний. — Я настаиваю на том, чтобы он принял нас. Немедленно…

Хирург покачал головой.

— Я не могу разрешить тебе волновать моего пациента. Лучше отыщи Марка Глабия, если тебе нужно знать, что происходит.

— Кого?

— Теперь здесь командует Глабий. Вчера он уговорил правителя назначить его своим преемником…

— А какую должность занимал прежде этот Глабий? — поинтересовался Катон. — Гражданского администратора? Или военного?

— Ни ту ни другую. Он был одним из сборщиков налогов в провинции.