Гладиатор

Ивану пришлось с ним поцеловаться, и, обнявшись, они кое-как вписались в дверь...

Далеко тащить его Иван не стал. Слегка стукнув алкаша ребром ладони по шее, чуть ближе к левому уху, Иван усадил его в темном углу под лестницей, уверенный, что до утра "спящего" там никто не обнаружит, а сам он тоже вряд ли очнется.

Иван был доволен его работой.

...Вещи и люди в его руках именно работали, а не просто подчинялись его воле.

Взять хотя бы оружие.

Конечно, в экстремальных ситуациях Иван пользовался любым оружием, которое попадалось под руку. Желательно было только, чтобы оно могло стрелять... Другое дело, когда Иван выбирал себе оружие. Он был уверен: у каждого пистолета есть свой характер. Дело не в системе - из иного нагана положишь больше целей, чем из первого попавшегося современного полуавтомата... Главное - почувствовать пистолет. Не пристрелять, это само собой, а именно почувствовать. Осечки не происходят сами собой, как и кирпичи сами собой на голову не падают. В руках Ивана никогда ни один пистолет, который он выбрал сам, не дал осечки... Просто Иван всегда знал: выстрелит пистолет, когда он нажмет на спусковой крючок, или нет. И потому не стрелял, когда знал, что последует отказ...

Свои пистолеты Иван любил. И они его не подводили.

С людьми, которых он, по необходимости, использовал, было то же самое. Если Иван выбирал кого-то на какую-то роль сам, он обычно не раскаивался в этом. Потому что выбранный человек точно соответствовал этой роли...

...Иван похлопал по щеке отключившегося пьяницу и двинулся наверх. Выход на чердачную площадку был загорожен решеткой, закрытой на довольно внушительный амбарный замок. Не тратя времени на замок, Иван просто разогнул слегка прутья решетки, скорее, декоративной, чем призванной преградить кому-то путь, и протиснулся между прутьями. Зато на двери чердака вообще никакого замка не было.

Пройдя через помещение технического этажа, как теперь в новых домах стали называть обычные чердаки, Иван выбрался в подъезд Лещинского, проделав ту же операцию с другой решеткой, только стараясь производить как можно меньше шума. Это ему всегда удавалось.

На пятый этаж он спустился очень спокойно и бесшумно. А вот перед дверью квартиры Лещинского застрял на несколько минут... Иван стоял и прислушивался. Не к звукам - квартира молчала мертвым молчанием. Иван прислушивался к своим ощущениям. И чем дольше прислушивался, тем меньше ему хотелось браться за замок. У него было смутное подозрение, что кто-то ждал от него именно этого действия, чтобы он открыл замок и вошел в дверь... Будто кто-то посторонний спланировал действия Ивана, а он сейчас должен только подчиниться чьей-то чужой логике, чужой воле...

Чужой логике Иван подчиняться не умел. А чужая воля для него и вовсе не существовала. Он не знал, что это такое. В его голове, после того как он победил Чечню и закончил там свою чеченскую войну, этого понятия просто не могло быть...

...Иван очень легко, можно сказать нежно, коснулся входной двери квартиры Лещинского. И она тут же отозвалась, выдала ему свою тайну... Дверь оказалась незапертой.

"Ясно, - сказал себе Иван, - меня ждут".

Существовала только одна причина, по которой дверь могла оказаться незапертой, - чтобы хозяину не пришлось к ней подходить... Если Лещинский подойдет к двери, как рассуждали, видимо, те, кто ждал Ивана в квартире, у Ивана будет возможность просто выдернуть его из квартиры и попытаться скрыться вместе с ним. А может быть, и убить на месте. А так, если Иван ничего не подозревает и позвонит в звонок, Лещинский крикнет погромче: "Открыто!.." И тому придется самому входить в квартиру...

Если здесь его ждут, этот путь закрыт. Это аксиома - одна из тех, по которым жил Иван.

Он осторожно поднялся на шестой этаж. Попытался вспомнить, как расположены лоджии в квартире Лещинского, но потом сообразил, что лоджии есть в каждой квартире, а ему подойдет любая. Однако необходимо было выбрать, и Иван выбрал ту, к которой он случайно оказался ближе...

Хозяева, видно, были победнее, чем зажиревший Лещинский, и замок в двери их квартиры был намного проще, чем замок у их соседа под ними. Иван справился с ним секунд за тридцать.

Первое, что он сделал, проскользнув внутрь, - принюхался... Псиной не пахло. "Неплохо, - подумал Иван. - Чем меньше шума, тем лучше". Отсутствие собаки сильно облегчало выполнение его плана...

Если бы в квартире оказалась собака, пришлось бы ее убивать, причем руками и как можно тише. Иван справился бы с этим, справился бы и с хозяевами, но только в том случае, если бы собака кинулась на него молча. Если бы она залаяла, Иван был бы демаскирован, и к его появлению в квартире Лещинского этажом ниже могли бы уже подготовиться соответствующим образом...