Гладиаторы

— Да, я это говорил, — ответил Калхас, — но не за такую низкую плату, как ваша. Мой труд менее тяжел. Мне не приходится работать весь день и бодрствовать ночью. Моя голова не гнется под тяжелым нашлемником; латы и одеяния из чешуйчатой стали не давят моего тела и не искажают членов. Мне не приходится ни копать рвов, ни возвышать укреплений, ни защищать орлов. Меня никто не принуждает, как вас, биться против моего товарища и друга, приставлять острие моего меча к его горлу и убивать человека, который почти был моим братом, из боязни, как бы он сам не убил меня. Но, хотя мой труд легковыполним, а моя служба невелика и малоценна, однако все золото и все, драгоценные камни, какие вам случалось видать во время триумфа, все сокровища цезаря и Рима не сравняются с той наградой, на которую я надеюсь.

Гладиаторы переглянулись с удивлением и любопытством. Речь шла о таком предмете, который затрагивал их любопытство и возбуждал воображение.

— Нет ли свободного местечка в ваших рядах, приятель? — спросил Гирпин, пользуясь военной формулой, употребительной среди людей его ремесла. — Не хочешь ли ты завербовать человека с моей силой, всю жизнь искавшего такую должность, где бы можно было мало делать и много зарабатывать? Ты можешь верить мне на слово, что в новобранцах не будет недостатка.

— Там есть место для всех и еще останется, — отвечал Калхас, возвышая голос, так что эхо его отозвалось по всему зданию. — Мой вождь примет свободно всех вас, без всяких исключений. Иди к нему и становись под его знаменем. Будь ему верен в продолжение нескольких часов, в течение недели, месяца, десяти или двадцати лет или больше, и он защитит тебя даже тогда, когда цезарь и его легионы будут рассеяны всеми ветрами небесными. Даже еще дольше, до самого конца мира! Хотите ли вы последовать за мной, храбрые люди? Я могу завербовать всех вас, сколько вас тут есть.

— Где же твой вождь? — спросил Гирпин. — Он должен нуждаться в людях. Здесь он, в Риме? Можно ли нам его повидать, прежде чем мы примем присягу и поднимем знамя? Товарищи! — прибавил он, оглядываясь кругом. — Этот старик как будто говорит серьезно. Я уверен, что он не осмелился бы прямо в лицо смеяться над нами!

— Ты мог бы его видеть, — отвечал Калхас. — Еще нет сорока лет, как я сам видел его в знойных равнинах Сирии. А теперь ты увидишь его не прежде, как на твое лицо бросят горсть праху и во рту у тебя будет вложен динарий покойника. Но, когда ты переправишься через мрачный поток, он будет ждать тебя на другом берегу.

Гладиаторы переглянулись.

— Что он хочет сказать? — спрашивали они друг у друга. — Сумасшедший он, что ли?.. Авгур или маг?..

Руф, который был головой выше всех, спросил у него:

— Не хочешь ли ты уверить нас в том, чего мы не можем видеть?

Старик закинул свой плащ на плечи с видом человека, подготовляющегося к доказательству. Он хотел только одного — внимательной аудитории.

— Какой дар благороднее, — спросил он, — здоровое тело или мужественное сердце? Все вы, сколько вас здесь ни есть, сражались на арене. Ответьте чистосердечно: что важнее — отвага или сила?

— Отвага! — сказали все в один голос.

Только один Евхенор пробормотал, что ловкость и удача нужнее того и другого.

— И однако вы ее не видите, — продолжал Калхас. — Неужели в силу этого вы скажете, что отваги и вовсе нет? Есть ли между вами хоть один человек, который бы не чувствовал, что ему чего-то недостает в здешней жизни? Почему вы не можете быть покойны, когда ваше обыденное дело исполнено, и думаете о завтрашних трудах? Почему вы всегда беспокоитесь, всегда чего-нибудь желаете, чем-нибудь всегда недовольны? Потому что человек состоит из двух частей: тела и души; потому что жизнь его слагается из двух областей: настоящего и будущего. Ваши тела, — собственность цезаря: пусть он делает с ними что ему угодно, сегодня, завтра, во время игр Цереры, в праздник Нептуна, — какое вам до этого дело? Но дух, другое ваше начало, принадлежит вам самим. Он может не дрогнуть, когда дротик пронзит ваше тело или растерзает дикий зверь. Дух — это лучшая часть человека, которая никогда не умрет. Не случалось ли вам думать о том, что сделается с ним? Что такое настоящее? Много скорби, много труда. Сверкнуло в руке острие булата, нанесен удар в горло товарища, ты упал подле мест всадников — и начинается будущее. Неужели же вы думаете, что там нет ничего, кроме старого челна Харона и туманных берегов неведомой реки? А я знаю путь, ведущий в очаровательную страну, более великолепную и прекрасную, чем баснословные острова запада. Эта страна окружена очень высокой круглой стеной, в которую ведет низкая и тесная дверь. Но ключ находится в замке, и не нужно никаких динариев для того, чтобы самый бедный из вас мог войти туда. Подходите к этой двери, покрытые лохмотьями, надейтесь и верьте в то, что вы можете туда вползти на коленях, и дверь отворится, хотя бы вы даже не стучались.