Гладиаторы

— Я был управляющим у Децима Юлиана, зовут меня Гиппарх, господин…

Вместе с Гиппархом Марк обошел дом, а затем двор. Все оказалось так, как он и предполагал: дом, правда, был еще ничего, но обстановка была старая, убогая. По словам Гиппарха, когда-то, при отце Децима Юлиана, в доме водились неплохие вещицы, но теперь об этом можно было только вспоминать. Подворье оказалось не богаче дома: полуразвалившиеся сараи, трухлявые кладовые… Пустые, конечно же. В конюшне стояла одна-единственная беззубая кляча, так что если бы у Марка ничего не осталось от тех денег, которые ему выдал Нарцисс, ему пришлось бы добираться до усадьбы своего отца пешком. По счастью, дом обошелся Марку в полмиллиона сестерциев, тогда как получил он от Нарцисса целый миллион. Закончив осмотр, Марк передал управляющему две тысячи сестерциев, и тот привел ему к вечеру хорошего жеребца.

И наступила ночь, а утром Марку надлежало отправиться в путь…

* * *

В трех милиариях от Рима, в роще, через которую проходила Аппиева дорога, Марк осознал резонность окрика, брошенного во след ему караульщиком городских ворот. «Куда ты, идиот? Куда?» — крикнул караульщик, когда Марк, едва выехав из Рима, погнал своего коня галопом. Это звучало довольно грубо, поэтому Марк, не видя причин для такой грубости, вообще не отнес этот окрик к себе, и напрасно: прислушайся он к нему, все могло бы оказаться иначе.

В трех милиариях от Рима, в роще, через которую проходила Аппиева дорога, Марк отбивался от трех бродяг. Уже месяц как те, кому предстояло пересечь эту рощу, объединялись в большие группы, чтобы избежать нападения. Марк, не зная этого, благодаря своей прыти быстро оторвался от двух владельцев вилл с рабами и нескольких крестьян, ожидавших вместе с ним открытия Капенских ворот, и разбойники не приминули наброситься на одинокого всадника. Вдруг поперек дороги натянулась веревка (Марк еле сумел сдержать коня и избежать падения), а в следующий миг за Марка принялись сразу с двух сторон: два конника в тряпичных масках напали на него справа, а один — слева.

Будь на месте Марка человек, умевший владеть мечом немногим хуже, чем он, или же обладавший немногим меньшей силой, пара-тройка бесполезных взмахов оружием — вот все, что отделяло бы такого неудачника от смерти. Разбойники орудовали мечами мастерски… Но не с утомленным земледельцем и не с умаянным ленью богачом любителям чужого пришлось сразиться на этот раз, а с человеком, мало того что от природы сильным, но еще и прошедшим хорошую выучку в гладиаторской школе: покончить с Марком несколькими ударами разбойникам не удалось. А тут еще Марку на руку сыграла жадность разбойников: они, полагая, что победа за ними, избегали наносить удары его коню, видя в коне свою добычу, что позволило Марку загораживаться конем от ударов.

Если бы не веревка поперек дороги, Марк, возможно, посчитал бы за лучшее спастись от разбойников бегством, однако из-за веревки такой способ спасения оказывался невозможным. Марку оставалось надеяться только на то, что он сумеет одолеть всех трех противников, а уж тогда он смог бы продолжить свой путь. Правда, был еще один способ спастись: перерубить веревку мечом, а затем бежать, но разбойники непрерывной атакой лишали его возможности это сделать.

Особенно Марку досаждал великан, нападавший на него слева: чтобы сдержать его напор, молодому римлянину приходилось прикладывать даже больше усилий, нежели их приходилось на сдерживание наскоков двух других разбойников. Великан этот знал свое дело рубаки, а тут еще те двое… немудрено, что через некоторое время Марку показалось, будто рука его, сжимавшая меч, начала уставать. Численный перевес разбойников давал знать о себе…

С громилы, атаковавшею Марка слева, слетела маска. Ее сорвал один из пришедшихся вскользь ударов молодого римлянина (кажется, вместе с мочкой уха негодяя).

И Марк увидел: с ним сражался, его хотел убить, его кошелька и коня жаждал Вириат — гладиатор, который когда-то, как и Марк, был собственностью Мамерка Семпрания и тоже обучался в школе ланисты. Точнее, когда Марк поселился в школе Мамерка Семпрания, Вириат уже не обучался гладиаторскому делу, но совершенствовался и обучал других. Это был тот самый Вириат, который когда-то выручил Сарта — спас Сарта, отказавшегося вступать в разбойничью артель, от ярости своих товарищей артельщиков, но Сарт Марку про это не рассказывал. Марк знал только, что рядом с ним гладиаторствовал когда-то человек по имени Вириат и человек этот вообще-то неплохо относился к нему, хотя дружбы меж ними не было.

— Вириат! — окликнул Марк бывшего гладиатора.

Марк помнил Вириата, но помнил Марк и гладиатора Тиринакса… Там, на корабле Корнелия Сабина‚ в битве с отрядом Кривого Тита он пощадил Тиринакса, не обратившего ни малейшего внимания на это щажение, и из-за этого он не смог пробиться к Кассию Херее, взывавшему о помощи. И тело Кассия Хереи — честного римлянина и смелого воина — вместо того, чтобы упокоиться морем, оказалось расчлененным, и голова его была кинута в грязный мешок императорского слуги…