Гладиаторы: Идущие на смерть

– Нет. В последнее время они редко лезут в дела людей.

– Богу совсем и не нужно лезть в дела людей, Дакус. Царство божие на небе, а не на земле. Запомни это!

– Это так, и наши боги живут далеко в небесах! Но заслужить лучшее будущее там может только смелый и решительный человек. Воин, который убивал врагов, получит там почет и уважение.

Давид ничего не ответил даку и только молча про себя улыбнулся.

– Ты, говорят, скоро, попадешь на арену. Одним из первых. Ты смерти не боишься, Давид?

– Нет. Смерть всего лишь начало новой жизни. Жизни вечной и светлой. И её не стоит бояться.

– Но ты говорил, что вам, христианам, нельзя убивать. Как же ты станешь это делать?

Иудей снова загадочно улыбнулся и промолчал.

В этот момент к ним подошел Кирн.

– Снова Давид рассказывает о своём боге. Вот пропустил я потеху. Ты, иудей, делаешь нашу жизнь здесь совсем не такой тоскливой.

Давид никогда не отвечал на насмешки и издевательства. Он словно был одет в непроницаемую броню и никогда не отвечал греку. Даже когда Кирн намалевал на стене их общей казармы иудейского бога в виде длинноухого осла, пригвожденного к кресту.

Вот и сейчас он, чтобы не сказать резкого слова греку, стал бормотать себе под нос слова молитвы. Кирна это всегда начинало бесить.

– Что ты за человек, Давид? – спросил он, уже без смеха. – Разве можно жить так? Бабы, которых нам приводят, тебе не нужны. Почему? Ты не мечтаешь ни о чем, что нужно каждому молодому и здоровому мужчине!

– А ты разве хочешь меня понять, Кирн? Я ведь много раз говорил тебе. Я много раз отвечал на твои вопросы. Но ты не хотел и не хочешь слышать мои слова.

– Да то, что ты говорил сплошная дрянь. Любому мужику баба нужна! Что твой бог баб запретил? А размножаться то как? Без баб, да? Да без баб род человеческий бы вымер начисто! Разве не так?

– Господь благословил любовь между мужчиной и женщиной. И я никогда не отрицал и не стану отрицать этого. Но любовь – освященную узами брака, чистую. А эта любовь, о которой говоришь ты, порочная любовь. Похоть.

– А разве нам дают возможность завести жен? Кто освятит нас браком? Ты?

– Я ведь не судья тебе, Кирн. Я не смею судить тебя, ибо сам грешен. Судить право господа, а не моё. Поэтому я живу, так, как мне позволяет моя совесть. А ты так, как позволяет тебе твоя.

– Если мы попадем с тобой в одну пару, когда-нибудь, я выпушу тебе кишки, иудей.

– На все воля господа, – спокойно ответил Давид.

Грек плюнул ему под ноги и удалился. Давид никогда не углублялся в разговоры о женщинах. И как только гладиаторы начинали хвастаться друг перед другом своими похождениями, иудей краснел, как девушка, и немедленно уходил. Этот случай с Кирном был редкостью, когда он ввязался в подобный разговор…

На следующий день три пары гладиаторов были отобраны для боев на вилле одного знатного патриция приехавшего из Рима. Это были Кирн, Юба, Давид и трое «стариков», что были в школе еще до прибытия Дакуса, и которых не продали в деревенские эргастерии.

Сам Децебал был еще в числе новичков, и считалось, что он мало обучен искусству боя. Хотя он сам себя новичком не признавал и вполне мог сражаться, но у ланисты Акциана были насчет дака свои планы.

Поэтому он остался ждать своих друзей в казарме. Еще у себя на родине Децебал слышал греческую легенду о знаменитом мореходе царе острова Итака Одиссее. О том, как этот Одиссей попал в пещеру людоеда и дал ему вина, после чего чудовище обещало в виде милости съесть его последним. Тяжело было итакийскому царю видеть, как гибнут его друзья. Вот и он, Децебал, сейчас подобен легендарному греческому герою. Ему предстояло ждать.

Но ведь Одиссей не только ждал. Он сумел обмануть людоеда и спас уцелевших друзей. Может ли он Децебал бездействовать?

И снова перед его глазами возникла надпись: «Не умирать на потеху толпе, а сражаться за свободу…»

Помпеи.

Казармы гладиаторов школы Акциана.

Рутиарий Квинт.

Рутиарий Квинт в третий раз пересчитал золотые монеты, полученные от Акциана. Отобранные им бойцы отлично выступили на вилле римского патриция Кальвия, и тот был восхищен искусством провинциальных гладиаторов.

Ланиста получил сумму вдвое большую, чем та, что была обещана первоначально, и щедро одарил своего рутиария.

«Я сегодня отлично подзаработал, – думал Квинт. – И это всего лишь начало. В будущем я получу много больше и снова попаду в Рим. Тогда некие господа сенаторы будут вынуждены вспомнить о существовании Квинта. А то сохранили мне жизнь и думают, что мы квиты? Нет, господа, не будет по-вашему! Я сделал для вас в свое время много больше. Если бы не я, Нерон тогда снял бы ваши головы с плеч. Ведь обещали, что по гроб своей жизни не забудут этой услуги».