Гладиаторы

Децебал снова промолчал. Но на этот раз клевст перетянул его плетью по голове. На лбу и щеке дака появился кровавый рубец.

— Я, кажется, задал тебе вопрос, раб? Тебе все понятно?

— Да, господин, — произнес Децебал, поняв, что шутки с этим толстяком опасны.

Правила здесь были более чем просты. Обязанностью каждой пары гребцов у весла было четко, по команде выдвигать его, и по сигналу опускать в море. Ритм работы обеспечивал флейтист.

Дак взялся за весло и его сосед изможденный раб с выбитыми передними зубами спросил его:

— В первый раз у весла?

Дак молча кивнул в ответ.

— Оно и видно. Сыроват ты для такой работы. Но ничего посидишь здесь лет пять-шесть и привыкнешь.

— Что? — Децебал вышел из оцепенения. — Лет пять?

— А ты думал, что тебя только на день сюда посадили?

Соседние рабы хохотнули на эту шутку.

— Ты откуда здесь появился? — спросил его раб на задней скамье. — Пират?

— Вроде того. Это мое первое плавание в роли пирата. Оказалось неудачным.

— А теперь станешь бороться с пиратами во имя великого цезаря.

— Как и все мы.

Децебалу в этот момент стало страшно. После последних слов одного из гребцов ужасная действительность дошла до него. Он стал частью этого рабского товарищества гребцов-кандальников. Здесь не будет больше тренировок, не будет гладиаторских застолий, не будет бесед с Давидом и Юбой! Будет только тяжелый и изнурительный труд, и будут удары плетью….

Первый день не обошелся без сюрпризов. Дак налегал на весло и старался трудиться наравне со своими товарищами, но через три часа так устал, что ему казалось, что все его тело ноет. А он то считал себя сильным и выносливым воином и мужчиной, который сто очков форы даст каждому из этих доходяг за веслами.

Децебал обливался седьмым потом.

— Ты не надрывайся так, — посоветовал ему сосед. — Этак, долго выдержать невозможно. Ты смотри на меня и учись, как с веслом-то обращаться.

— Тело ломит словно и не мое, — тяжело произнес дак.

— Это всегда так с непривычки. Я также начинал. Думал, умру. Но нет выжил.

Децебал с удивлением помотрел на этого тщедушного человечка. Он казался таким хилым и хрупким, но за веслом ни в чем ему не уступал, воину с наружностью и фигурой Геркулеса.

— Удивлен моим видом? — со смешком спросил сосед.

Децебал кивнул.

— И сам станешь таким через год-два. Весло быстро выматывает из раба все силы и все соки высасывает море. Можешь мне поверить.

— Эй вы, собаки! Не разговаривать! — заорал надсмотрщик, и плеть больно врезалась даку в шею. — Много сил есть? На разговоры хватает? Так?

Рабы молча стонали и налегали на весла. Пререкаться не разрешалось. За это следовали жесточайшие наказания. Это дак усвоил и без побоев. Жалобно звенели цепи…

Работа закончилась только вечером когда прозвучала долгожданная для каждого раба-гребца команда "Суши весла!" Рабы сразу же налегали на весла грудью и прижимали их к коленям. При этом они поднимались из воды и замирали в горизонтальном положении.

Затем рабы втянули инструменты своего тяжелого труда внутрь и могли позволить себе отдых.

— Сейчас принесут еду, — послышался шепот соседа. — Ты смотри, будь осторожен при её получении.

— А что значит быть острожным? — не понял дак.

— Миску бери аккуратно и вперед не суйся, а то надсмотрщик может избить тебя и лишить порции.

Послышался запах кислого варева, которое двое матросов несли в громадном чане.

— Мясо! — послышались вздохи позади него.

— Мясное!

— Не иначе расщедрился ныне наш триерах.

Позади еще двое матросов несли большие амфоры.

— Вино!

— Точно вино!

— Хвала Зевсу вседержителю!

Надсмотрщик быстро раскидал миски рабам, и горе было тому, кто не сумеет её поймать и глиняный сосуд разобьется. Это верное лишение порции на день, а то и на два. Дак поразился тому искусству как рабы, гремя кандалами, ловко, по собачьи ловили миски.

Эта сцена могла бы показаться ему смешной в иной ситуации, но не сейчас.

Началась раздача пищи. Сам клевст Фаномах принимал участие в этом действе. Он раздавал рабам лепешки, а матрос за ним черпал деревянной глубокой ложкой варево и плескал его в миски.

Децебал видел как эти всклокоченные, худые, с многочисленными шрамами от постоянных побоев люди, жадно хватали свои порции и набрасывались на еду словно голодные волки, с опаской озираясь по сторонам. Было в этой повадке поглощать пищу нечто звериное, нечеловеческое.

Децебал взял свою порцию, но есть не мог. Он был готов расплакаться как женщина.

— Чего не ешь? — спросил его сосед, быстро проглотивший свою порцию. — Не хечешь? Дай мне!

И не дождавшись ответа, он схватил его миску и лепешку и стал быстро уничтожать все это.

"Неужели этот человек некогда тоже был свободным? — подумал дак. — Неужели и он мог носить меч? Неужели это могло быть воином? До какой же степени можно пасть человеческому существу? И я стану таким вот? Я стану также пожирать свой пайку и запускать грязные лапы в миску к соседу?"

— А теперь вам положено по глотку вина! — громко произнес Фаномах. — Подставляйте ваши миски! И благодарите великого цезаря!